Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Можно было бы сказать, что я приехал специально с целью начать перемены на своей Родине, но правда заключается в том, что находясь долгое время вне Дагестана, я переживал ностальгию. И когда ты помогаешь дагестанцам, то получаешь большее удовлетворение от своей работы, будто ты помогаешь своим близким.

Однако в Махачкалу я переехал по семейным обстоятельствам. Мои родители пожилые, нуждаются в моей помощи, поэтому я решил переехать к ним ближе. Также совпало и то обстоятельство, что в Дагестане сменилось руководство Министерства здравоохранения.

Мне поступило предложение работать в Кумухе главврачом Лакской районной больницы. Знакомые удивлялись, как я могу работать в селе, в Кумухской больнице. Но для меня это не просто реализация своего желания, а и большая честь.

Нет, почему же, Москва мне очень нравится. Здесь всё открыто, можно реализоваться как специалист, можно многому научиться. В Москве много медицинских институтов и кафедр, где можно усовершенствовать свой уровень профессионализма. Здесь всё соответствует современному мировому стандарту медицины, государство вкладывает много средств в развитие этой сферы в Москве.

А в целом по стране медицина, к сожалению, финансируется по остаточному принципу, поэтому пока что ожидать качественного подъема в этой сфере не приходится.

В то же время имеется определенная проблема. Начиная с 2002-2003 года в Москве стало нарастать негативное отношение к дагестанцам. На бытовом уровне чувствовалось, что ты здесь лишний. Но где бы я ни работал,  в первое время могло возникнуть ощущение, что ты лишний, но по ходу работы и общения с сотрудниками, по мере того как они узнавали мой уровень навыков и знаний, эти границы исчезали. В Москве я был востребован как доктор.

В нашей больнице работает несколько докторов, которые переехали в Кумух. Из них двое акушер-гинекологи. Одна переехала из Тюмени, а другая из Москвы. Она закончила аспирантуру, ординатуру и переехала в Кумух.

А в республику переехал, например, Осман Махачев, который возглавляет Дагестанский кардиохирургический центр. Он работал в институте имени Бакулева, в научном центре сердечно-сосудистой хирургии Академии медицинских наук, был заведующим отделом этого института, которым руководит Лео Бокерия.

И другие примеры можно привести.

Я родился в Москве в 1962 году, но детство моё прошло в Махачкале, учился в 13 школе, закончил Дагмединститут, пять лет работал в Чечне хирургом, еще до войны. В 1990 году я уже поступил в Москву в аспирантуру, в 1994 году в докторантуру, и я здесь работал долгое время в Первой Градской больнице. Как доктор я также сформировался здесь, в Москве. Будучи маленьким, я часто ездил в Лакский район, в свое родовое селение Хути, что неподалеку от Кумуха, в сторону Гуниба. И в Кумухе у меня есть родственники, и в других селах. Но это неважно, а важно то, что и Хути и Кумух – это сёла, в которых прошли какие-то счастливые моменты моего детства. Я это запомнил и мне поэтому мне там комфортно. И можно сказать, что год, который я проработал в Кумухе, впервые за много лет я прожил счастливо.

Много лет я ездил в Новолакский район, помогал своему отцу, который принимал участие в решении вопроса, надо ли лакцам переселяться оттуда на территорию новостроя или нет. Тогда существовало мнение, что не надо, потому что сам лакский народ считает, что он пострадал во время войны, переселения и имеет много заслуг перед Отечеством, а потому имеет право больше не переселяться и не нарушать свой уклад жизни.

 Кумух

Потом, Новолакский район – это территория, где говорят на лакском языке и существует этнос, который производит лакский народ, говорящий на лакском языке. И если сейчас этот район исчезнет, то пространство воспроизведения лакского языка значительно сократится.

Будет ли новострой той территорией, где лакский народ и язык будут воспроизводиться – пока еще неизвестно. Там также имеется много проблем. Дело в том, что близость к  городу, Махачкале означает, что люди будут работать в городе и активно пользоваться русским языком в повседневной жизни, таким образом постепенно исчезнет человек – носитель лакского языка и останутся только два горных района – Кулинский и Лакский.

С точки зрения сохранения лакской культуры будет лучше, если Новолакский район останется. А с точки зрения исторической справедливости и восстановления прав ауховского народа мне сложно судить, поскольку я недостаточно углублялся в эту тему.

Потом, между лакцами нет деления на уроженцев того или иного района. Если мы где-то видимся, то все в равной мере являемся лакцами. Мне не приходит в голову задаться вопросом, к какой местности относится тот или иной лакец.

Мне даже смешно, что в народе, насчитывающем по разным подсчетам около ста тысяч человек, можно вычленить какие-то еще особенности, определенные пласты, которые могут различаться по культуре, например. Более того, в самом Дагестане, где целые народы насчитывают по 300-400 тысяч человек, сложно считать, что мы разные.

В моем понимании, отдельные народы должны иметь численность хотя бы более  миллиона человек. И я не могу себе представить лакцев отдельно от Дагестана, от дагестанской жизни, политики, истории. То есть я рассматриваю лакцев как дагестанский народ, имеющий большое значение для других этносов. Если бы не было лакцев, то и другие народы были бы обеднены.

В течение года я привлек к работе 12 человек, из которых 11 - врачи. А всего в нашей больнице 29 врачей. Получается, что одна треть представлена новыми сотрудниками.

В нынешнем здании больницы наоборот ощущается нехватка коек, при том что у нас их 50. Новая больница также рассчитана на 50 коек. Возможно, они сделают межрайонный сердечно-сосудистый центр и количество коек будет увеличено. Но, так или иначе, в новой больнице койки не будут пустовать.

Фонд «Гази-Кумух», одним из учредителей которого я  являюсь, занимается программами социально-экономической направленности. Наша задача – развить социальную и экономическую сферы жизни общества в Лакском и Кулинском районах. В силу того, что у нас небольшой коллектив, мы не можем пока развернуть масштабную деятельность. Но тем не менее мы проводим различные мероприятия, в том числе экологические. Такие, как, например, уборка свалок в селах.

 Строящееся здание ЦРБ

Несколько раз мы собирали субботники и ликвидировали огромные свалки, и это проблема не только Лакского района, но и всего Дагестана. Наши горы переполнены мусором, который нужно оттуда удалить и наладить правильную систему их удаления и переработки. Чтобы мусор не мешал людям жить и не загрязнял окружающую среду. А так, этот мусор попадает в реку Казикумухское койсу, а дальше попадает в Сулак и Каспийское море.

Также мы проводим различные конкурсы среди детей. Наш фонд молодой, мы хотим кооперироваться с ФЛНКА. Я думаю, что мы будем вместе проводить социальные мероприятия.

Создать на территории Лакского района социализированное общество, члены которого знают свои права, которые участвуют в выборах и влияют на политику в своем районе. Общество, которое живет осознанно и правильно. Мы хотим добиться вовлеченности каждого в общее дело.

Мы хотели бы открыть в Кумухе математическую школу. Это одна из точных наук, которая развивает у человека мышление, упорядочивает его мысли и внутренний мир. Я думаю, что языковые тренинги тоже были бы очень полезны. Если дети в Дагестане будут получать правильное образование, которое будет формировать у них современное мышление, свою гражданскую позицию, то через десять лет, когда они вырастут, наше общество изменилось бы, наша среда обитания сама собой стала бы более правильной.

Как можно проводить летний лагерь отдельно для городских детей? Им необходим контакт с сельскими детьми, чтобы научиться живому родному языку. Само изучение языка не может занимать все их время, они должны заниматься и развивающими играми, для них должна будет продумана познавательная образовательная программа, включающая даже математику. То есть городские дети смогут помочь там сельским детям, а сельские городским.

Но самое главное в тренингах – это не только передать знание языка, но также и сформировать из членов разных обществ коллектив единомышленников. Чтобы они помнили свою детскую дружбу и пронесли ее во взрослую жизнь.

В то же время, летние лагеря для детей будут носить не только образовательно-развлекательный характер, но и воспитательный. Дети там будут получать горское воспитание. У них будет формировать характер.

Раньше в Дагестане существовал институт аманатства. Когда мальчик достигал определенного возраста, то его отдавали дальнему родственнику в семью на воспитание, чтобы он воспитывался без влияния родительской ласки и в строгости, имел определенные личностные качества, необходимые мужчине. А потом, по достижении совершеннолетия, он возвращался в свою семью уже взрослым парнем. Примерно такой же должна быть цель лагерей.

Также, в Кумухе открыто медресе, куда приезжают дети из городов и разных сел и получают религиозное образование. Они участвуют во всех наших субботниках.

Дагестанское общество находится в сложном состоянии. Потому что сегодня задачи и цели дагестанского общества не все осознают. У нас нет дагестанского общества, которое ясно представляет себе одни и те же цели и задачи, которое участвует во всех выборах. Также можно сказать, что дагестанское общество не социализировано. Молодежь на этом фоне вообще не имеет никаких шансов самореализоваться. Большой проблемой для них является безработица. При окончании вузов в Дагестане, они не получают тех навыков и знаний, которые могли бы получить, оканчивая хороший российский вуз. Не получая практических навыков, они не готовы быть специалистами даже после получения диплома.

Существует проблема, как из этих выпускников можно сделать специалистов, которых можно будет использовать – их надо еще доучивать. Потом, есть другой пласт дагестанской молодежи, более современный, который имеет знания, находит себя. У них уже другая, не дагестанская психика и идеология. Это люди, которые мыслят как европейцы. Мне кажется, через несколько десятков лет наша молодежь полностью изменит положение в Дагестане. Независимо оттого как влияют на них взрослые, молодежь своё слово скажет.

Я сталкиваюсь с прагматичной молодежью, которая занимается бизнесом и зарабатывает деньги, не пьют, не курит, не гуляет. Это люди, обладающие совестью, убеждениями… И они не афишируют себя, а просто работают. Например, активисты фонда «Надежда» представлены одной молодежь. Также есть у меня товарищи, которые имеют свой бизнес в Москве и за рубежом. Они приезжают в район и там строят себе дома и предлагают свою помощь. Среди молодежи стало модно зарабатывать деньги, решать определенные задачи и поэтому, я убежден, изменения неизбежно наступят.

Огромное количество итальянцев живут в Риме, Милане, Флоренции… Это тоже города,  в которых говорят на итальянском языке. Если бы мы в дагестанском обществе привили культуру многоязычия, если бы в школах Махачкалы, Дербента, других городов Дагестана было правильное обучение родному языку всех детей, то мы могли бы  общаться на языке друг друга. Это нужно не для того, чтобы мы удовлетворяли свое тщеславие. Просто, когда человек владеет еще одним языком, его мозг работает лучше.

Принято считать, что люди, которые владеют китайским языком и иероглифами, имеют отточенный мозг. Поэтому, когда говорят, что дагестанцы многоэтничный коллектив, что дагестанцы не нация и народ, а просто название территории, где проживают различные этносы, они не совсем правы, потому что портрет дагестанца связан с многоязычием, и поэтому у него больше кругозор и выше мозговая деятельность. Это я считаю нашим конкурентным преимуществом. Если бы мы изучали языки друг друга, мы были бы ближе друг к другу и у нас был бы очень интересный коллектив народов.

В свое время Пушкин совершил революцию в русском языке. Я считаю, что скоро и в дагестанских языках должны наступить масштабные изменения. Потенциал развития наших языков еще не исчерпан. Следующие поколения дагестанцев могли бы, преобразовывая свои языки, приблизить их друг к другу. А пока что наши языки не соответствуют духу времени, и если их не адаптировать к требованиям времени, они рискуют кануть в прошлое.

Нужно, чтобы мы заимствовали слова друг у друга, а не из европейских языков. К тому же, наши языки родственны и имеют немало сходств. К примеру, живя в Чечне, я обнаружил немало сходств между чеченским и лезгинским языками. Например слово «нет» на чеченском будет «вац», а на лезгинском «авач» или «ваъ». Таких примеров очень много…

Дело в том, что сегодня и в горной местности население говорит на смешанном языке, где очень много вкраплений из русского языка. Мало кто говорит на своем родном языке чисто. Поэтому можно сказать, что на сегодня наши языки находятся в бедственном состоянии. А язык формирует мышление. Если человек хочет быть горцем, джигитом, или кем-то похожим по своему характеру на горца, на своих предков, то ему обязательно нужно владеть своим языком. Те или иные черты, свойственные языку, формируют характер народа, который говорит на нем.

У докторов есть необходимость определять по поведению человека, его мимике, кто стоит перед ним, чтобы знать, как с ним разговаривать. Это называется физиогномистика. Доктор должен быть физиогномистом. Разговаривая с представителями самых разных народов, можно вычислять какие-то закономерности, характерные тем или иным народам. Я могу связать человека с определенным языком. Скажем, немецкий язык подразумевает, что человек мужественный, крепкий и так далее, исходя из особенностей языка. Определенная мимика на лице также складывается из употребления тех или иных звуков. Так как на подсознательном уровне возбуждаются какие-то эмоции.

Практически у всех дагестанских общественных организаций имеются общие задачи. У каждого применительно к своему народу и своей этнотерритории. Главная задача – это сохранение национальной идентичности, культуры, языка и развитие своего этноса, исходя из тех особенностей, которые он имеет.

Все дагестанские народы похожи друг на друга и идентичны. У нас схожие обычаи, психика, мы эмоциональные. Сегодня каждый должен развивать то место, где он обитает и реализовывать социальные программы среди того народа, к которому он принадлежит. Таким образом, мы можем взять цели и задачи ФЛНКА и полностью под кальку их перенести под лакские цели и задачи, и в этом можно не ошибиться.

Ваша организация очень далеко продвинулась. У вас налажена определенная структура, есть свой костяк, проводники идей в массы. Самое важное – это максимально глубокое распространение в обществе объявленных целей и задач. Точно так же и нам необходимо участие наших земляков в такой деятельности. Неважно, как называется движение, важно, кто участвует в нем. ФЛНКА имеет уже некоторое международное признание, его невозможно не заметить. Автономия имеет выходы в различные СМИ.

Поэтому проблемы лезгинского народа каким-то образом озвучивается. Я думаю, что они такие же, как и у всех других дагестанских народов. Поэтому я бы не стал создавать отдельную Лакскую НКА. В силу разных обстоятельств, в том числе исторических, особенность лакского народа такова, что он всегда был интегрирован в общедагестанское пространство.

То есть лакцы никогда не существовали изолированно. К тому же наши земляки хорошо представлены в компаниях и организациях, где задействована именно мозговая работа. И мне хочется, чтобы Фонд «Гази-Кумух» работал в кооперации с ФЛНКА, чтобы мы переняли у вас все полезное, и не дублировали какие-то действия. Поэтому я и говорю, что нам нет необходимости создавать структуры для выхода на федеральный уровень, мы спокойно можем выходить на федеральный уровень через ФЛНКА, будучи равноправными партнерами и друзьями.

Большое спасибо за интереснейшую беседу, Абдурагим Дибирович. Лезгинская автономия рада быть полезной братскому лакскому народу.