Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Ситуация в Юждаге сложная, но контролируемая

Магомед Магомедов, специальный корреспондент дагестанского издания "Черновик"

Говорить об обострении ситуации в Южном Дагестане, в плане террористической активности, на мой субъективный взгляд, несколько рановато. Как собственно рано говорить и о том, что последние события являются началом новой фазой борьбы Имарата в Дагестане. И уж тем более не ясны их требования и цели.

Да, конечно, выглядит несколько подозрительным, что взрывы и нестабильность в Дагестане возникает в период федеральных выборов или же слабых позиций республиканского руководства, но, если судить по имеющейся информации, ситуация в Юждаге такая же, как в остальных частях республики – сложная, но контролируемая.
 
Последний взрыв, произошедший в Табасаранском районе, в результате которого один полицейский погиб, а его коллега был ранен – это скорее эксцесс. Куда на самом деле преступники везли бомбу, никто не знает…
 
Что же касается подрыва колонны командированных бойцов МВД, то, на мой взгляд, это посягательство без предателя внутри силовых структур совершить было бы невозможно: откуда боевикам, закладывающим фугас, было знать, что в этот день мимо проедет колонна?
 
И то, что подозрительно быстро задержаны преступники, совершившие этот подрыв, наводит на мысль о некоем сценарии, который осуществить могли оборотни в погонах, преследующие свои сугубо личные интересы…
 
Также пока ничего конкретного нельзя сказать и о том, насколько крупны силы боевиков и пополняются ли их ряды. Могу лишь предположить, что давление на представителей нетрадиционного ислама, а также грубые действия полиции в таких деликатных вопросах, как религия, могут рекрутировать в подполье все новых и новых членов.
 
Речь о массовом исходе в лес, конечно же, не идет: даже в сложные для республики времена (период Имарата), в лес, как и сейчас, уходило от силы 5% от общего числа представителей нетрадиционных мусульман.

Параллельно с этим в последнее время живо обсуждается возможная связь местных боевиков с ДАИШ, или ИГИЛ (организацией, запрещенной в России). Однако совершенно непонятно насколько эти разговоры соответствуют действительности.

С одной стороны, на фоне краха Имарата и роста популярности ИГИЛ, потенциальным боевикам просто не остается альтернативы, куда идти: остается только идти в ИГИЛ. С другой стороны, государству в период информационно-идеологических войн всегда выгодно говорить, что тот или иной теракт совершили представители ИГИЛ. Это отвлекает как население, так и экспертов от реалий, а истину же будут устанавливать оперативные службы и следствие.

Несмотря на то, что определенные группы боевиков присягнули ИГИЛ, их почерк и методы не изменились. Любой подрыв, нападение – это демонстрация возможностей.
 
Если судить по взрывам в Джемикенте, на дороге в аэропорт в Махачкале и Табасаране, то мы увидим, что объектом посягательства всегда выступает не мирное население, а человек в форме, силовик. Эту линию поведения дагестанские НВФ выдерживают уже почти два десятка лет.
 
Конечно, были жертвы и среди мирного населения, но, объективно, это было результатом случайности. Тут в расчет не берутся отстрелы гадалок, а также представителей традиционного ислама из сельской местности.
 
Тут надо исходит из умысла посягательства, а умысел показывает, что гадалок убивали по религиозным причинам, а представителей традиционного ислама в сельской местности (учителей, имамов) – так как считали их сотрудничающими с силовыми органами и идеологическими противниками.
 
Рассматривая в контексте выше отмеченных и прочих возможных рисков в будущем, следует поговорить и о том, в чем же заключаются ошибки и просчеты представителей НАК, силового корпуса и руководства республики. И здесь далеко не все однозначно.
 
Дело в том, что как и сам терроризм, так и борцы с терроризмом – это сложное явление. НАК (Национальный антитеррористический комитет) – это некий штаб, объединяющий под эгидой ФСБ представителей многих самостоятельных силовых структур.
 
У каждой структуры свои интересы и задачи в субъектах страны, поэтому сложно говорить об ошибках и просчётах НАК и силового корпуса. От руководства республики, по большому счёту, мало что зависит: они могут лишь выражать своё мнение по этим вопросам, да и то, если федеральное руководство их об этом спросит. В целом же, руководство республики вынуждено одобрять действия силовиков.
 
Что касается силовиков, то как я уже сказал, это разношерстная команда, поэтому, если говорить обобщённо, что главной ошибкой считаю следующие такие их шаги, как демонстративная и оскорбительная постановка на учет представителей салафизма. С последующим преследованием их в повседневной жизни.
 
На учете в прошлом году их было 6 тысяч. В этом году их уже 10 тысяч человек. Такими темпами, на учете лет через пять может оказаться 30 тысяч человек. Это не берется в расчет поколение-next – взрослеющие дети салафитов, многие из которых не знают отцов, так как их убили в ходе КТО и пр., и ничего хорошего по отношению к себе и своим близким от силовиков и государства не видели. Поддержка в регионе одной идеологической линии, в частности, представителей традиционного ислама.
 
Это только усиливает противостояние в обществе, дает основание не только нетрадиционным мусульманам критиковать традиционных и государство, но и традиционным мусульманам совершать атаки на нетрадиционных (как пример, захват ряда салафитских мечетей представителями тариката).
 
Государство в этом конфликте должно быть в стороне, строго придерживаясь норм закона, не примешивая к террористам простых представителей нетрадиционного ислама.
 
Кроме того, Кремль, несмотря на нескрываемое им раздражение текущей ситуацией в Дагестане, сам мало что может предложить для улучшения обстановки на Северном Кавказе. У федерального руководства есть опасения потерять Кавказ (начиная от потери управляемости и предсказуемости, завершая повторением чеченских событий начала 90-х). Поэтому все будет продолжаться так же, как и сейчас…
 
Однако, конечно, нельзя говорить о том, что борьба с экстремизмом - это совершенно бесперспективное мероприятие. Примеры успешной борьбы с экстремистами дала послевоенная история Советского союза, когда в Прибалтике орудовали «лесные братья».
 
Берия, которого Сталин отправил решать там вопросы, начал не с того, что повально убивал и карал пособников и местное население, а провел большую и серьезную работу с местным населением: устранил несправедливость отношения центра страны к прибалтам, включил прибалтов в органы власти, дал им больше самостоятельности в отдельных вопросах.
 
Подорвав таким образом поддержку населением лесных братьев, он свёл на нет их активность и снял вопрос экстремизма с повестки дня на долгие годы, вплоть до развала СССР.

.

ФЛНКА