Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Различия мусульман России

Почему татаро-башкирская и кавказская модель исламской практики так отличаются?

Современные татары с башкирами и кавказские мусульмане, живя в России, имеют значительные ментальные различия. Понятно, что в быту, в повседневной жизни татары и башкиры близки к русским (речь не пойдет о причинах данного явления - дабы читатель не ожидал от статьи того, чего в ней нет).

Затронем тему именно религиозной прослойки и влияния ислама на общество в целом.

После распада СССР появилось такое грустное явление, как «этнические мусульмане», что означает людей, оторванных от исламского знания, идентичности, отказ от строгого (но при этом и основного) исполнения религиозных норм.

Познания об исламе в основном базировались на воспоминаниях из рассказов дедушек, бабушек и советской литературы (которая по-своему была дилетантской и с заведомо скептическим окрасом). Но при этом в обществе сохранялись элементы соблюдения каких-то норм, которые из сознательного религиозного исполнения превратились во что-то традиционное для наших народов (даже в советское время продолжали существовать «русские» и «мусульманские» кладбища).

Это общее и знакомое явление для мусульманских народов постсоветского пространства, за некоторыми локально-региональными исключениями.

Но в чём же было отличие в религиозной составляющей наших народов? В среде интеллигенции тюрок Российской Империи XIX века зародилось религиозно-реформаторское движение джадидизм (от араб. جديدية jadīdiyya, лезг. цIийивал, тат. жәдитчелек, рус. обновленчество) — это движение ставило целью модернизацию в толковании Корана и Сунны, а также образовательного просвещения мусульманской общины.

Помимо спорных моментов, в частности, во взглядах на то, каким должно быть государство мусульман, в их движении была, несомненно, положительная сторона — они выступали за просвещение мусульман в светских науках и против отсталости их от бурно развивающейся Европы.

Вообще, само явление джадидизма не ограничивалось границами Российской Империи. Спрос на изменение отношения к европейской науке и образованию от враждебного к необходимому проявлялся в разных регионах Исламского мира. И даже политические перемены в Османской Империи — танзимат, младотуркизм, - были следствием таких запросов со стороны интеллектуальной и политической элиты.

А что же было на Кавказе, в частности, в Дагестане? У нас, можно сказать, был кадимизм (лезг. куьгьневал, от араб. قديم — старый, древний) — консервативное движение среди мусульман, которое противопоставляло себя джадидизму, распространенному среди тюрок Российской Империи.

Из числа джадидских просветителей были известны Али Каяев и Бадави Саидов из Дагестана, издававшие газету на арабском языке «Джаридат Дагистан» (1913-1919). Среди адыгских просветителей были Сефербей Сиюхов и Нурби Цагов, балкарские улемы И.Эфендиев и С.Чабдаров, и это не полный список джадидов Кавказа того времени. Все они выступали за новую методику преподавания, а также расширения образовательных предметов в медресе.

Однако российская администрация старалась взять реформаторство под свой контроль. К тому же, в отличие от джадидизма в Повольжье, Урале и Средней Азии, на Кавказе победила «партия» старого порядка в исламской образовательной системе — кадимиты. Говоря о кадимизме в Дагестане, надо понимать, что на Кавказе был теологическо-философский вакуум, он как бы застыл в начале XIX века и за столь короткое время от просвещения до большевизма джадидизм не успел закрепиться на Кавказе. Возможно именно это и предопределило различия в цивилизационном и ментальном аспектах исламских общин Кавказа и Поволжья.

Однако попытки реформирования старого порядка на Кавказе были и раньше, важный перелом был при Шамиле, когда мусульмане Дагестана и Чечни последовали за выборным амиром, который боролся с доисламскими устоями, вредившими обществу, он же и отменил институт рабовладения, а также строил медресе на подконтрольных территориях для просвещения народа. 

Но деятельность Шамиля нельзя назвать джадидизмом. Тогда произошёл надлом в общественном сознании горцев, но достаточных изменений в теологическо-образовательном поле не произошло.

Тематическая часть

Так что же сделало нас непохожими, несмотря на одну веру и проживание в рамках одной страны? Только ли в национальном характере дело? Вовсе нет, причина кроется в последствиях нашего горского консерватизма (кадимизма) и татарского модернизма (джадидизма).

В одной из статей я мельком упомянул эту проблему. Дело в том, что советская модель противопоставляла светское просвещение просвещению религиозному. Нашим кавказским отцам и дедам представляли это так, будто бы раньше религиозность наших общин препятствовала образовательному просвещению населения, которое зациклилось на чтении Корана и арабской грамматики.

Это противопоставление дало свои плоды, в итоге для горца проучиться до академика по физике, быть доктором в медицине — означало быть безбожником, демонстрирующим свою полную непричастность к исламским нормам и обрядам, бытующим у его соплеменников. Эта манипуляция над сознанием проявляется у старшего поколения даже в наши дни.

В немалой степени этому ненамеренно способствовали наши алимы, которые настаивали на том, что главное в медресе научиться молитве, чтению Корана, правильному пониманию хадисов, а светское образование в «кафирских» школах — дело излишне обременительное для мусульманина, если не сказать вредное.

Вот что говорил один из дагестанских шейхов Шуайб-афанди аль-Багини (1853-1909) о "шайтанских науках и иблисских книгах":

"Они приступили к строительству школ, чтобы изучали их шайтанские науки, и иблиские книги, и люди со слабой верой стали склонятся к ним, и ожидать от них помощи говоря, что имущество не приобретается с изучением религиозных наук, а приобретается оно с изучением русских (светских) наук в школе. Посмотрите, разве будет и останется вера того, кто так говорит?! 

А наша цель – если пожелает Всевышний Аллах – строительство медресе для изучения исламских наук в многочисленных местах и больших городах".

Конец цитаты. Именно это противопоставление "исламских наук" и "русских наук" и сыграло свою роковую роль в дальнейшем.

В итоге, мусульманин Дагестана с большой вероятностью был консерватором, человеком старого мышления во многом, тогда как атеист Дагестана воспринимал «исламскость» своего общества как отпечаток отсталости народа, который можно преодолеть лишь через деисламизацию общества.

А чего же добились джадидиты в XIX-XX-м веке в татарском обществе? Они заложили базу в религиозном сознании своих соплеменников, при котором светское образование — не враг мусульманину и не враг исламу вообще, а даже наоборот — дело полезное и нужное.

В итоге этот манипулятивный трюк атеистической пропаганды «религия выступает против светского образования и прогресса, религия — яд!» не дал тех результатов, которые удались в кавказском обществе, для татар не было внутренней дилеммы между исламом и светским образованием, возможно, это стало и фундаментом к формированию татарской элиты советско-российского периода — элиты национально-патриотичной, не только не настроенной скептически к исламу, а даже более естественно следующей в исполнении исламских норм.

И речь идёт не только об элите правительственной, но и интеллектуальной. При ней даже светские татары не отрывались от исламских элементов своего общества, а наоборот, воспринимали религиозные и традиционные обряды как неотъемлемую часть своего народа, чего нельзя сказать как о дагестанских «философах», которые явно эксплуатируют внешнюю религиозность для рейтингов и легитимности своих околотеологических умозаключений, так и об атеистах среди академического, ректорского, преподавательского сообщества.

Активист Молодежного департамента ФЛНКА в Дагестане

Малик Бутайрин

.

.