Усердие шейха аль-Яраги - 1
Роль суфийских наставников в истории антиколониальных движений
Раздел: 
«Все великие мистики - бунтари. Религиозный человек – бунтарь: у него нет другого выхода. Религия и бунт - две стороны одной медали. Революционер - это тот, кто хочет изменить общество, кто хочет изменить правительство, кто хочет изменить структуру: экономическую, политическую, религиозную. Революционер не духовен. Его не волнует изменение себя самого. Революционер живет в иллюзии. Все революции не удались, полностью провалились. Бунтарю не важна структура общества, государства, правительства. Для него важно его собственное существо. Он индивидуален. Революционеры образуют партии. Бунтарь один; он сам себе революция. Куда бы он ни пошел, революция струится вокруг него. Само его существование — преобразующая сила», - именно эти строки известного суфийского мастера, мы решили поместить в заглавие статьи, которая на наш взгляд, как нельзя лучше характеризует всю бунтарскую сущность религиозных вождей разных времен.
Часть читателей, возможно, увидит в этом противоречие, где, казалось бы «невозможное» - слияние отрешенного суфийского мировоззрения с активной политической деятельностью в обществе. Однако, на исторических примерах, которые мы приведем и рассмотрим ниже, в истории контактов мусульманских общин с официальными властями ряда государств, не кажутся примечательными.
История изобилует такими примерами. Известно об активном участии в политической жизни кадирийцев в 30-х годах XIX в., во времена французской колонизации Алжира. Тогда глава местного ответвления кадирийского братства, которому предложили возглавить войну против «неверных» разрешил принять это предложение своему сыну 'Абд ал-Кадиру. Будучи прирожденным лидером и талантливым военачальником, 'Абд ал-Кадир сумел использовать все мобилизационные ресурсы братства, чтобы установить свой контроль над многими областями Алжира. Однако, в конечном счете, французские войска одержали верх: 'Абд ал-Кадир был пленен и выслан во Францию. С того момента, они, нередко сотрудничали с французскими колониальными властями Алжира.
Известны случаи, когда видные суфийские шейхи выступали на стороне колонизаторов. Так, во время народного восстания в районе 'Аурас 1879 г. шейх кадирийской общины в селении Мена'а, Си Мухаммад б. Аббас, продемонстрировал свою преданность французам, отказавшись поддержать восставших. Эта же община, помогла колонизаторам распространить свое влияние на Сахару. Любопытно и то, что Си Мухаммад б. Таййиб погиб, участвуя в сражении на стороне французов при Шарвине 2 марта 1901г. Особенно заметной была активность его суданского ученика ал-Хаджжа 'Умара (ум. в 1280/1864 г.) Ахмада ат-Тиджани, который возглавил «священную войну» против языческих правителей Центрального Судана, Сенегала, Мали и Гвинеи.
Ал-Хаджж 'Умар начал подготовку к газавату, накапливая оружие и снаряжение и превратив свою новую резиденцию в настоящую крепость. Своих приверженцев он назвал «помощниками» - ансарами. Его миссия получила Божественное одобрение, когда в 1268/1852 г., после ночной молитвы, он услышал небесный глас, повелевший ему объявить войну против соседей - «язычников». Через некоторое время он начал войну уже против мусульманского правителя конфедерации племен фулани (фульбе), объяснив свои действия необходимостью обратить их в «истинный» ислам тиджанийского тариката. Ему удалось создать тиджанийскую «империю», простиравшуюся от р. Масина до р.Фалеме и от р.Тинкиссо до Сахеля. Вскоре после целой серии сокрушительных поражений в сражениях против союза местных обществ, которые принадлежали к конкурирующему кадирийскому братству, ал-Хаджж 'Умар оказался осажденным в селении Горо, где, по-видимому, покончил с собой, не желая сдаться на милость победителей. К примеру, в течение всей истории другого африканского государства – Марокко, суфийские братства оказывали огромное, порой решающее влияние на ход политических событий в стране.
Сопротивление попыткам со стороны Ирана установить контроль над Гератом (в современном Афганистане) возглавил некий «Суфи-ислам» — накшбандийский суфий из Бухары. Он погиб в одном из сражений в 1222/1807 г. Спустя шесть лет после смерти «Суфи-ислама», шейх накшбандийского братства Хваджа Иусуф Кашгарй, происходивший из Восточного Туркестана, возглавил безуспешное восстание йомутских и гёкланских племен против власти Каджаров. Еще один возглавляемый накшбандийей мятеж тюркских племен был подавлен в Астарабаде в 1257/1841 г.
Как справедливо отмечает современный исследователь средневекового суфизма, во всех народно-освободительных движениях XVIII–XIX вв. просматривалась «общая тенденция совмещения организационных форм суфизма, его культов, морально-этических и практических установок, с одной стороны. И идеями возврата к чистоте первородного ислама, с характерным для этой идеи культом пророка Мухаммада, с другой».
Сиди Мухаммад ас-Сануси, основатель-эпоним братства ас-санусийа и руководитель антиколониальной борьбы в Киреанаике (Ливии), был связан с суфийскими братствами ал-кадирийа и аш-шазилийа. Любопытны случаи, когда при поддержке колонизаторов к руководству страной приходили суфийские шейхи. Выше упомянутый вождь сануситов в 1951 году, с помощью британцев был провозглашен королем Ливии. Причем, это ливийское королевство было устроено на основе учения суфийского братства, которое продержалось вплоть до революции, приведшей к власти небезызвестного М. Каддафи. Полутеократические государства Фута Джаллон и Фута Торо, что в Западной Африке в XVIII и XIX веках служили примерами способности суфийских орденов выступать в качестве основы общественного строя и антиколониального сопротивления. В Турции последней каплей, приведшей к роспуску дервишских орденов, оказалось курдское восстание под предводительством накшбандийского шейха.
Известный османский путешественник Эвлия Челяби пишет и о последователях братства накшбандийиа, как о «поднимавших дух воинов при осаде Константинополя». В целом XIX в. братства суфиев превратились в передний край антиколониального сопротивления на африканском и евразийском континенте.
Антиколониальная преемственность на Кавказе
Проведя исторический ракурс, мы плавно подходим к географическому Кавказу, территория, которая еще с давних времен была «яблоком» раздора между ведущими империями региона. В начале XVIII века, на Кавказе, на территории компактного расселения лезгинских народов развернулось грандиозное по своим масштабам народно-освободительное движение, происходившее под лозунгами избавления правоверных суннитов от угнетателей-шиитов. Революционное движение возглавил глава суннитского духовенства Лезгистана шейх Хаджи-Давуд Мюшкюрский. Известно, что Хаджи-Давуд создал и распространил духовное учение на всей территории компактного проживания лезгинских народов, сущность которого сводилась к полному нивелированию светской власти, на территории подконтрольной ему.
Исходя из этого, некоторые исследователи, в том числе и зарубежные, считают, что это учение мало, чем отличается от так называемого «мюридизма», идеологии освободительного движения горцев Дагестана и Чечни в 20-е-50-е годы XIX века. Подчеркивая при этом, возможную идеологическую преемственность между шейхом Хаджи-Давудом Мюшкюрским (ум. 1728 г.), и Ушурмой, чеченца из аула Алды, более известного как имам Мансур (1760-1794гг.), и другим лезгинским шейхом идеологом Кавказской войны Мухаммадом аль–Яраги (1771- 1838г.).
Шейх Мансур
Однако суфийскую
составляющую с уверенностью можно
обнаружить лишь в деятельности шейха аль-Яраги,
да и то, большинство исследователей подчеркивают, что выше упомянутый наставник
«создал особое учение», плотно завернутую в исламскую (суфийскую) оболочку. Что
касается мировоззрения имама Мансура, или
шейха Давуда, то назвать их суфийским, можно с очень большой натяжкой. Это лишь
одна из версий современных исследователей, базирующегося лишь на основании
того, что активная деятельность их, происходила практически в одном и том же
историческом периоде. Часть исследователей склонна считать движение имама
Мансура, исключительно как «предвестника тарикатского мюридизма».Но лучше всего оценку себе и своей деятельности дал сам Ушурма: «Я не был ни эмиром, ни пророком, никогда так себя не называл. Но не мог воспрепятствовать, чтобы народ меня таковым не признавал, потому что образ бытия моего казался ему чудом» – сказал Мансур во время допроса в 1791 году.
Относительно повстанческой деятельности Хаджи Давуда, то, из книги дагестанского историка нам известно, что стартом к его религиозной и политической деятельности, послужил факт паломничества в Мекку. «Именно, вернувшись из Мекки, Хаджи-Давуд провозгласил, что он призван Аллахом, избавить, правоверных суннитов от тирании исказителей и врагов ислама – шиитов».
На наш взгляд, именно сам факт посещения страны, враждебной шиитский Персии, которых арабы исторически воспринимали исключительно как своих конкурентов в регионе, говорит о том, что мировоззрение шейха было близко, скорее, к акыде ханбалитов, нежели суфийской (ашаритской). В пользу этой версии говорит еще и то обстоятельство, что имени лезгинского шейха нет ни в одной известной нам генеалогической духовной цепочке (силсиле) других суфийских шейхов. Не оставил после себя Хаджи Давуд и приемников (мазун), которые могли бы от его имени наставлять людей (иджаза). Более того, с учетом того, что в самой Персии, что на территории подконтрольным им, были распространены суфийские братства, в том числе шиитского толка. Шейх Хаджи Давуд мог быть противником суфизма, по крайней мере, в его шиитской интерпретации.
Помимо Давуда, в сочинении другого дагестанского арабиста Замира-Али упоминается «первый дагестанский шейх, воевавший за веру» по имени Пинажвадин. Описывая его деятельность, арабист и критик суфиев – своих современников, добавляет, что он «обращал людей в Ислам, предпринимал походы в Чечню и Черкессию».
Вместе с тем, именно Мухаммаду аль-Яраги - исторической личности, суждено было сыграть, одну из ключевых ролей в событиях Кавказской войны XIX в.
Историки разошлись во мнении, можно ли приравнивать антиколониальное движение на Кавказе с классическим кораническим джихадом времен Пророка Мухаммада. По мнению одних, газават аль-Яраги преследовал чисто защитные, оборонительные цели. Дагестанские исследователи биографии аль-Яраги, и вовсе считают, что газават исключительно преследовал светско-политические и социально-экономические цели. По их мнению «нельзя смешивать газават с джихадом, газават преследует чисто оборонительные цели, а джихад – наступательные. Джихад направлен против язычников, против жителей, не исповедующих какую-либо религию, против простолюдинов, которые остались неверными из-за того, что их никто не ставил на путь ислама, а газават направлен против правителей и властелинов разных калибров, против поработителей мусульманских масс».
Джихад по социальному содержанию есть религиозная война, война за утверждение мусульманской религии в местах, где население не определилось по отношению к религии. Газават есть война по преимуществу гражданская, социально-экономическая, политическая, правовая, нравственная. Она ставит цели, противоположные джихаду: освободить угнетенных мусульман от ига «родных» и «чужих» «кяфиров», чтобы они стали свободными людьми, равными не только перед Богом, но и перед светским законом и обществом. Газават, таким образом, соединяет религиозные чувства мусульман со светскими, политическими, нравственными и социальными надеждами, со стремлением к улучшению экономической жизни.
Чтоб внести окончательную ясность в этом вопросе, необходимо подробнее рассмотреть смысловую связку «газават-джихад», и какой смысл вкладывали в него современники тех событий.
Известно, что уже к концу III/IX века в Хорасане, что в восточном Иране, и некоторых других областях мусульманского мира стали появляться так называемые добровольцы-гази, которые были готовы с оружием в руках воевать против врагов веры и государства.
Они поступали на службу к мусульманским правителям и составляли наиболее боеспособные части их армий. Как правило, гази были очень набожными и идейными людьми, готовыми к смерти во имя веры. Гази - мусульмане, участвующие в войне за веру. Газиями называли также оставшиеся в живых участников войны за веру. Погибшие же в такой войне называются шахидами. Развернутую трактовку смысловой связки «джихад-газават» дает нам другой российский востоковед.
Подчеркивая, что оба этих термина обозначают священную войну мусульман с неверными. Однако в термине «газават» превалируют смыслы «боевой поход», «сражение», «боевая операция». А в термине «джихад» - «ежедневное усердие мусульманина во всех сферах жизни» – учебе, распространении ислама и, в том числе участие в священной войне.
Из истории общеизвестно, что суфийские мюриды по своим религиозным убеждениям не могли принимать участие в газавате, в то время как наибские мюриды обязаны были вести газават, и они вели его. Тарикатский мюрид — это мистик, идущий по пути к Богу, а наибский мюрид — борец за национальную независимость, за социальные идеалы. Первые целиком посвящали себя служению религии, вторые — военному делу. Первые были в меньшинстве, вторые — в большинстве. Вместе с тем, среди наибских мюридов, и особенно наибов, было много мулл, кадиев и вообще представителей мусульманского духовенства.
Остается только добавить, что в суфийской терминологии под джихадом, так же подразумевают – Священную Войну. Подразделяя ее, на «Большую Священную Войну – войну против собственного эго, что намного важнее в исламе и Малую Войну, - войну как защиту родины».
Действительно, со стороны шейха Мухаммада аль-Яраги звучали призывы сопротивления российской экспансии на Кавказе. Но насколько эти призывы вести джихад с неверными соотносятся с тем, что писали в своих трудах по суфизму сами накшбандийские шейхи периода Кавказской войны. Анализ этих работ показал, что в их основе лежат исключительно духовно-нравственные аспекты: отказ от земных благ, работа над нравственным самосовершенствованием, то есть идеи так называемого большого джихада. Более того, ни в одном суфийском трактате дагестанских авторов нет ни одного упоминания в малом джихаде - войне за веру.
Забегая вперед, отметим, что, следуя суфийской традиции, осуждающей участие суфиев в «делах земных» и отрицающей насилие в принципе, шейх Джамалудин Казикумухский негативно относился к военной деятельности имама Шамиля. Хотя, после начавшейся войны между горцами и Россией он всегда находился рядом с ним, наставляя его советами, возглавляя Совет улемов.
Воззрения аль-Яраги
В ходе народно-освободительной борьбы горцев Северо-Восточного Кавказа со второй половины 30-х годов ХIХ века было создано государство – Имамат. Внешняя функция имамата состояла в обороне территории Дагестана и Чечни от завоеваний со стороны царских войск, на борьбу со всеми, кто выступал на стороне этих войск. В Имамат входили в основном земли, населенные аварцами и чеченцами. Кавказский Имамат имел гибкие и подвижные границы.
Нередко, религиозные деятели, для того чтобы вывести из «спячки» народные массы, прибегают к апеллированию к таким важным для мусульман «местопребываниям» души после смерти – аду и раю.
Лезгинам принявшим ислам, импонировали идеи об ахирате. Согласно им, со смертью человека кончается его телесная, физическая земная жизнь, но после смерти душа живет вечно. Она в загробной жизни предстает перед Аллахом со всеми своими помыслами. Аллах — воплощенная справедливость — воздает ей по заслугам. Если ее земной носитель, человек, вел себя достойно, жил в правде, милосердии и честном труде, заботился о страждущем, Аллах направляет его в рай на вечное блаженство. Душу же того исламиста, который в земной жизни вел себя недостойно, грабил, убивал, сквернословил, предавался распутству,— Аллах гонит в ад на всеобщее посрамление.
Вот как описывал в своем обращении к сельчанам вожделенный рай аль-Яраги:
«Там, на небесах, каждому уготован свой дом, но не каждому в нем суждено
жить. Черноглазые гурии с глазами, подобными солнцу, и руками, похожими на
лебединые шеи, будут нам улыбаться, но не каждому они достанутся; из
беломраморных колодцев там бьёт вода, чистая как алмаз, но не каждый насладится
её свежестью. Под стройными кипарисами и густыми чинарами всегда царит
прохлада, но не каждый отдохнёт в их тени, ибо пророк говорит: «Вы должны
покинуть дом, жену и ребёнка, чтобы распространить мое учение в мире, чтобы
ограничить власть неверных. Я за тех, кто пойдет за мной, и я обещаю им на том
свете славу святых и счастье избранных».
Продолжение
следует
Алихан Амрахов
ФЛНКА
Советуем Вам зарегистрироваться, чтобы быть полноправным юзером нашего сайта.
Возможно Вам будут интересны:
Политик: Азербайджану необходимо реформировать политическую систему
Кадровая революция в Дагестане откладывается
Саид Амиров: Я испытываю муки и страдания
ФЛНКА соболезнует в связи с убийством суфийского шейха Дагестана Саид Афанди аль-Чиркави
Комментарии (1)
