Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Фальсификация истории Закавказья

Старые заблуждения подаются в качестве новых свидетельств

 

Известные  события  конца  20  века  в  Закавказье, последовавшие  за  этим  армяно-азербайджанская  война, отсечение  Нагорного  Карабаха  от Азербайджана  и  другие  негативные  моменты  служат  питательной  средой  не  только  политического, но  и  идеологического  противостояния  двух  соседних  народов.
 
В  последнем  как  действенный  аргумент  достижения  психологического  превосходства  над  противником  и  обоснования  своих  претензий  к  противоположной  стороне  широко  используется  наука, особенно  ее  историческая  часть.
 
Намеренное  искажение  данных, подтасовка  фактов, вопреки  очевидному, общеизвестному, общепринятому,  как  формы  ведения  идеологической  войны, наряду  со  многими  другими  методами, стали  не  только  сомнительным  критерием  поиска  истины  научных  изысканий  специалистов  с  обеих  сторон,  но  и  чуть  ли  ни  единственным  императивом  государственных  идеологий  двух  государств.
 
Об  этом  не  стоило  говорить, если  бы  в  территориальных  и  геополитических  притязаниях  азербайджанской  стороны   как  постоянный  элемент  не  присутствовало  бы  претензии  и  к  Дагестану, особенно к  южной  ее   части.
 
Вот  как, например, выглядят  они  в  версии  историка  Ризвана  Гусейнова   в  цикле  параисторических  опусов, объединенных  под  общим  названием  «Европейские, американские  карты  и  источники  об  Азербайджане, его  населении  и  армянах»,  воспринятых  азербайджанской  стороной, судя  по  отзывам, чуть  ли  не как  идеологическую  победу  над  врагом. Ниже  приводим  дословные  выдержки  из  указанной  работы.
 
«Распространение  территории  Атропатены-Азербайджана  до  нынешнего  Дагестана  и  проживание  здесь  издревле  тюркских  народов  отмечал по  итогам  своих  исследований  французский  ученый  хIх  века  Жан-Жак Элизе Реклю.
 
Он  составил  карту  региона, согласно  которой, с  античных  времен  территория  Атропатены  простиралась  вплоть  до  Северного  Кавказа. Эта  карта Жан-Жака Элизе  Реклю  была  опубликована  в  двух  дореволюционных  российских  изданиях  его  книги (Реклю Ж.Э. Человек  и  Земля: том 1. Первобытный  человек — древняя  история, перевод  с  французского  Л.Ю.Шмидта, Издательство: изд. Брокгауз-Ефрон; СПб. 1906 г.; Реклю Ж.Э. «Человек  и  земля», Книго-издательство П.П.Сойкина, СПб., 1908).
 
«В  своей  книге «Человек  и  Земля» Э.Реклю  привел  ценный  материал  из  трудов  античных  авторов  касательно  древнего  тюркского  населения  Мидии  и  Азербайджана. Элизе  Реклю  отмечает: «Герадот  в  одном  отрывке  своей  истории  перечисляет  шесть  племен (родов)  Мидян.
 
Из  истолкования  их  имен, которые  пытались  сделать  Оперт  и  Ленорман, выходит, что  два  племени, называемые «арийским», были  того  же  происхождения, что  и  народ  персидский, остальные  же  четыре  племенные  группы  составляли  «туранскую»  основу  сельского  населения, разделяемую  на  2 группы: оседлых  земледельцев  и  пастухов-кочевников» Реклю Ж.Э. Человек  и  Земля: том 1. Первобытный  человек — древняя  история, перевод  с  французского  Л.Ю.Шмидта, Издательство: изд. Брокгауз-Ефрон; СПб. 1906 г.
 
«Э.Реклю,  ссылаясь  на  ведущих  европейских  тюркологов, лингвистов  Х1Х  века, приходит  к  выводу, что  с  древнейших  времен  тюркские  народы  составляли  значительную  часть  населения  Передней  Азии  и  Кавказа  и  оставили  серьезный  след  в  древнеперсидской   культуре.
 
То  есть, еще  2700  лет  назад  на  землях  Мидии  и  Атропатены  процветали  тюркские  народы, составляющие  большую  часть (согласно  Геродоту: из  шести  племен — четыре  тюркские)  население  региона. Э.Реклю, в отличие  от  большинства европейских  ученых, смело  признает, что  западная  наука  предвзято  относится  к  роли  тюркских  народов  в  Передней  Азии  в  древности  и  спешит  приписать  все  достижения  того  периода  персам: «Ученые  не  могут  еще  пока  решить, в  какой  провинции  были  представлены  эти  два  этнические  элемента  в  смешанном  населении  Мидии, хотя  самый  факт  общности  происхождения  наших  западно-европейских  языков  и  арийского  языка  персов побуждает  нас, под  влиянием  естественного  эгоистического чувства, приписывать  арийцам  господствующую  роль  на  плоскогории  Ирана, - как  в  смысле  численности, так  и  в  смысле  политического  значения  невольно  мы  отводим  первое  место  персам» (Указ. сочин.).
 
Вот  как, оказывается, легко  и  просто  можно  решить  исторические  вопросы  в  руках  азербайджанских  «специалистов» - достаточно  лишь  ссылаться  на  реплику  исследователя  19 в.. чьи  взгляды  давно считаются  анахронизмом, чтобы  обеспечить  себе возможность  прописаться там, где  тебя  никогда  и  не  было.  И неважно, что  в  мировой  науке,  эта  проблема  рассматривается  совершенно  в другом  ключе  и  что  в  ней  ни  один  из  приведенных  квазинаучных  тезисов  Р.Гусейнова  не  находит  свое  место  даже  на  уровне  концепции.
 
Так  давно  считается  установленным  фактом, что  кочевые  племена с  общим  названием  «тура», составлявших  «туранскую» основу  населения  Мидии  и  впоследствии  образовавшие  Туран - государство, расположенное  к  Северо-Востоку  от  Ирана, относились  к  тем  же  ираноязычным  народам. Сам  этноним  «тур»  впервые  зафиксирован  в  «Авесте»  в  двух  формах: более  древняя - «тууириаанам» наряду  с  этнонимами  ариев  «аирииаанам»  и  саиримоанов «саириманам»  и  более  поздняя «туураа / туур».
 
Последняя  форма  впоследствии  и  легла  в  основу  топонима  Туран, который  упоминается  в  древнеиранской  мифологии, среднеперсидской  религиозной  и  исторической  литературе,  документах, а  также  в  средневековой  персидской, арабо-мусульманской  и  среднеазиатской  историко-географической  литературе.
 
Туранцами  три  тысячи  лет  назад  в  момент  формирования  у  части  степных  восточноиранских  племен  экономического  уклада  кочевого  отгонного  скотоводства  стали  называть   ираноязычных  представителей  совсем  нового  тогда  вида  хозяйственной  деятельности.
 
Считается, что  первым  «туранами»  своих  собратьев-кочевников   нарекло  само  же  восточноиранское  оседлое  население  тогдашней  территории  Казахстана  и  юго-западной  Сибири  не  принявшие  отгонно- кочевую экономическую  революцию  тех  своих  родов, которые  в  первые  века  1 тясячилетия  до  н.э. и  стали  «саками».
 
В  более  поздние  времена  «туранцами» называли  саков, массагетов, кушан, парфян, эфталитов  и  другие  восточно-иранские народы. А  сам  термин Туран  обозначал  практически  всю  Среднюю  Азию, плоть  до  Китая, где  проживали  эти  народы. В  персидской  литературе  широко  освещена  тема  многовекового  противостояния  Ирана  и  Турана – двух частей  древнеиранского  сообщества. Генетическое и  лингвистическое  наследие  древних  туранцев  сохранилось  в  ягнобцах  и  памирцах в Таджикистане.
 
Однако  сторонники  тюркской  интерпретации  вопроса  не  согласны  с  этим. Они склонны  идентифицировать  Азию, правда,  не  «Переднюю», а  «Центральную»  с  мифо-эпическим  топонимом  Туран.
 
И, исходя  из  фонетической  близости  обозначений - этнического  («тюрк» - тюрок, турок, со  свойственной тюркским  языком  умлятизацией  гласных), возникший,  по  всей  вероятности,  в более   поздние  времена  из  сложения  «тур»  и  «киши», т.е. буквально «тур  человек  или человек  из  Турана»)   и  географического (Туран),  локализуют  одну  из  прародин  тюрков  именно  здесь.
 
Ключевым  моментом, который  берется  при  этом  в  расчет, является  то обстоятельство, что  персидский  автор  Фирдоуси   понятия  архаичное  «тур»  и инновационное  «тюрок»  в  своем  знаменитом  «Шахнаме»  отождествляет  друг  с  другом.
 
Конечно,  адепты  этой  версии  не  хотят  и  слышат  то, что «Шахнаме»  не  исторический  трактат, а  художественное  произведение, и  события, описываемые  автором,  происходили  за  сотни  лет  до  их  описания  и  то, что  термин  «тюрок»  в  период  Фирдоуси  был  на  слуху  и  он  мог  в  них  просто  путаться  и  т.д.  
 
Однако, несмотря  на  все  эти  попытки  переиначить  историю,  в  мировой  науке  твердо  установленным  считается  тот  факт, как  уже  и  говорилось  выше, что  обитавшие  в  Туране  племена, как оседлые, так  и  кочевые,  по  происхождению  были  иранцами, а  вовсе  не  тюрками.
 
Сторонники  пантюркизма  лишь  подменяют  это  древнейшее  противоречие  внутри  иранского  мира, исторически  более  поздней  схемой  - внешнего  ирано-тюркского  противостояния, противопоставив  индоевропейскому «Ирану» (который  они  помещают  в  границы  позднесредневекового  и  современного  Ирана)  центрально-азиатский  «Туран»,  якобы  уже  в  древности  заселенный  исключительно тюрками.
 
Эта  подмена, диссонирующая  со  строгим  научным  знанием, находит  продолжение  и  в  однозначном  причислении  к  некому  мифическому «турано-тюркскому» культурному  пространству  раннего  средневековья  отдельных,  но  непременно  выдающихся  личностей (Авиценна, Аль-Хорезми, Бируни)  и  других  представителей  исламско-иранской  цивилизации, а  также  древнейших  памятников  материальной  культуры  Центральной  Азии.
 
В  целом, если  ограничиваться  этим,  никаких  древне-тюркских  племен «туров-тюрков»  ни  в  Передней  Азии, ни  тем  более  на  Кавказе  не  было,  и  быть  не  могло.  Именно  поэтому  потуги  пантюркистов  прыгнуть  выше  себя  вызывают  лишь  улыбку.
 
Следующий  момент, к  которому  апеллирует  Р.Гусейнов – эта, так  называемая, Бехустанская  надпись – трехязычный  клинописный  текст, высеченный  по приказу  царя  ахеменидов  Дария-1 о  событиях  523-521 гг. до  н.э.  на  скале  Бехистун  юго-западнее Экбатаны  между  Керманшахом  и  Хамаданом  в  Иране. Как  заявляет  в  своих  опусах  Р.Гусейнов  «одним из  трех  языков (надписи)  был  тюркский».
 
«К  сожалению, современная  историческая  наука   старается  не  афишировать  этот  факт»,- лукавствуя   мудро,  констатирует  он.  И  в  качестве  подтверждения  своей  мысли, вновь  ссылается  на  ученого,  чье  мнение  опять-таки  считается  анахронизмом  и  давно  отвергнуто  мировым  научным  сообществом  как  несостоятельное.
 
На  этот  раз  «спасительной  соломинкой»  для  Р.Гусейнова  становится  шведский  ученый  позапрошлого   века  Эрика  Нюстрем (1833-1897),   который  в  своем  «Библейском  словаре» 1868  года  заявляет, что  Бехустанская  надпись  «состоит  из  300  строк  на  персидском, ассирийском  и  татарском  языках».  Далее  Р.Гусейнов, отталкиваясь  от  этого  и  попутно  «разоблачая»  современных  ученых,  которые, по  его  мнению, нигде  не  желают  замечать  «древних»  азербайджанцев,  победоносно  заявляет, что  «распространение  территории  Атропатены-Азербайджана  до  Северного  Кавказа  и  ее  населенность  тюрками  прослеживается  в  древних  пехлевийских, античных, а также  в  археологических  находках  и  надписях.
 
Поэтому  не  продуктивны  и  антинаучны  попытки  некоторых современных ученых  приписать  все  древнее   наследие  региона  персоязычным  народам, а  остальное  отдать  «древним  армянам».
 
На  самом  деле  Бехустанская  надпись, прочитанная  в  основном  в  30-40 гг. Х1Х века  Г.К.Роулинсоном,  представляет  собой  трехъязычный (древнеперсидский, аккадский  и  эламский, а  вовсе  не  татарский) клинописный  текст.
 
В  нем  рассказывается  о  событиях  523-521  гг. до н.э., которая  является  самой  важной  по  значению  надписью  ахеменидских  царей  и  одним  из  крупнейших  эпиграфических  памятников  древности. 
 
В  контексте  данного  изложения  необходимо  подчеркнуть, что  ни  один из  этих трех  языков, которыми  выполнена  надпись, отождествлять  даже  на  гипотетическом  уровне  с  какими-либо  тюркскими  языками  невозможно.
 
Причина  здесь  следующая  -принадлежность  первых  двух  из  них (древнеперсидского  и  аккадского) не  вызывают  сомнений, а  третий (эламский), от  тюркских  в  корне  отличается   по  своему  определяющему   признаку - типологии.
 
Как  известно, в  этом  плане  тюркские  языки  относятся  к  языкам, так  называемого, агглютинативного  строя, тогда  как  ныне  мертвый  эламский  характеризуется   агглютинативно-эргативной  структурой.
 
Не  претендуя  на  далеко  идущие  выводы, просто  для  сравнения  отметим,  что  такую  типологию (агглютинативно-эргативную), например,  имеют  современные  восточно- кавказские, т.е.  дагестанские  языки.
 
Исходя  из  чего,  не  трудно  заключить, что  вывести  языки  с  разным  грамматическим  строем  один  из  другого – задача  поистине  невозможная.  На  сегодняшний  день  эламский  язык, как  и  шумерский, считается изолятом,  родственные связи  которого  не  ясны.
 
Но в  научном  мире  известны  попытки  связать  его  с  так  называемыми  дравидийскими  языками. Но и  они  пока  существуют  лишь  на  уровне   неподтвержденной  гипотезы. Еще  один  момент, о  котором  сторонники  «тюркских  теорий»  почти  всегда  предпочитают  умалчивать  в своих  мифотворчествах,  это  хронологические  нестыковки.
 
Так  известно, что  тюркские  языки  как самостоятельная  группа  языков  формировалась  лишь  к  рубежу  двух  эр, т.е., по  историческим  меркам  совсем  недавно, тогда  как  эламский  был  распространен   до  их  возникновения ( как  минимум  в  3-1  тыс. до  н.э.). Таким  образом  становится  очевидным,  что  эпохальный   нырок  Р.Гусейнова  в  «океан  истории»  есть  ни  что  иное, как  прыжок  в пустой  бассейн.
 
Еще  одной  «волшебной  палочкой»,  с  помощью   которой  маг  от  паранауки  Р.Гусейнов   пытается  создать  себе  историю,  являются,  карты, т.н. «Большого  Азербайджана».
 
На них, как  известно,  границы  региона  обозначены  в  пределах  тех  областей  и  территорий,  которые  отошли  к  разным  государствам  в  результате трехсторонних  договоров  и  соглашений  между  Ираном, Россией  и  Турцией, включая  части  территорий  Ирана, Армении, Грузии, Дагестана  и, естественно,  собственно  Азербайджана.
 
Задача  же  Р.Гусейнова  заключается в том, чтобы с помощью  всевозможных  логических  трюков, заставить  поверить   всех  в  том, что  области,  объединенные  на этих  картах  в  границах  условного   Азербайджана (поскольку  острие  столкновений  интересов  падал  на  него), являются  не  географическим  понятием, отражающий  реалии  именно  того  периода  времени, а  политико-административной  константой, имеющий  глубокие  исторические  корни.
 
А  вывод  отсюда  простой – раз  это  так, то  значить  и  принадлежать  все  эти  области  по  праву  должны  азербайджанцам. Думаю, что  нет  необходимости   и  дальше  разобраться  в  этой  ахинее, когда  и  так  все  очевидно.  Но  напоследок   хочу  особо  выделить  момент, касающегося  Дербента.
 
Как  может  город, имеющий  многотысячелетнюю  историю  и  расположенный  в  центре  Дагестана, принадлежать  заблудившимся  в  средневековье  туркменским  племенам, если  даже  его  доперсидское  название  Сул (Чул, Цор, Дзор)  восходит  к  обозначению  «стены»  в  лезгинских  языках: уд. чал;  агул. цил, цал; лезг. цал  и  т.д.?  Непонятно, на  что  рассчитывают  эти  бумажные  драконы, когда  долго  и  упорно  сочиняют  свой  бред?

Гаджикурбан Алхасов, Представитель ФЛНКА в Агульском районе

.

.