Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Интервью с Мурадом Велихановым

О судебной практике в Москве и Дагестане, о реалиях в Азербайджане

На днях в редакции ФЛНКА побывал известный дербентский адвокат Мурад Велиханов, который сейчас ведет свою практику уже в Москве. С ним у нас состоялась интересная беседа о состоянии правоохранительной и судебной практики в Дагестане, Москве, приводя сравнения. Также мы коснулись темы применения лезгинского языка в документообороте.

Мурад, расскажите, пожалуйста, немного о себе.

Я родился в городе Баку, жил в разных районах Азербайджана, что было связано со спецификой работы отца. А так, наша семья происходит из села Ялама Хачмасского района. После окончания школы я отучился в Саратовской Академии Права, там же прошел и воинскую службу в Военной прокуратуре, после чего был переведен в Каспийск по тому же направлению.

Затем, на протяжении 15 лет проработал в Дербенте, начав с дознавателя и завершив работу в органах начальником отделения дознания. В звании майора милиции я в 2011 году уволился из МВД в достаточно молодом для сотрудника милиции возрасте.  Это было связано с разногласиями с руководством МВД. Уже затем, занимаясь адвокатской деятельностью, я смог довести до освобождения от занимаемой должности двух начальников Дербентского горотдела. В отношении одного из них возбуждено уголовное дело.

Проживал я также в Дербенте. А вообще в Дагестане я жил с 1995 года. Соответственно, с 2011 года являюсь более-менее известным в Дербенте адвокатом. Сейчас я приехал в Москву и хочу работать адвокатом с пользой для себя и для людей.

Как юристу, адвокату работается в Дагестане? Насколько это сложно?

Принято считать, что в Дагестане с юридической практикой всё очень плохо. Пока деньги не принесешь, ни один вопрос не решится, все покупается и продается и так далее. Некоторый опыт у меня состоялся и в Москве, буквально сегодня я вернулся с подачи апелляции в московский суд. И если сравнивать практику Мосгорсуда и Дагестанского Верховного суда, то в Дагестане она раз в пять справедливее, чем здесь.

Но, что интересно, на уровне районных судов и отделений полиции, то там права граждан попираются безбожно, ошибки допускаются в 80% случаев. Но причина этого явления заключается в незнании людьми своих прав. Очень много неквалифицированных работников. 20 лет назад в эту сферу шли более квалифицированные кадры, а за последние годы все больше случайных людей, которые рассматривают правоохранительную службу просто как вариант для трудоустройства.

Таким образом, выходит, что из-за некомпетентности органов, добиться правды на низовом уровне очень сложно. На более верхних уровнях сотрудники более профессиональны, и чем выше они по уровню, тем проще добиться правды. В Москве же все наоборот, на низовом уровне добиться правды проще. В Дагестане, например, Верховный суд удовлетворил 70% поданных мной апелляционных жалоб, а в Москве я буду рад, если будут удовлетворены 10%.

Вы ориентируетесь не только на букву закона, но и учитываете психологический фактор?

Обязательно. Прежде всего, я мусульманин, и это заключается не только в  выполнении обязанностей и поклонений, но и в вероубеждении. Человек должен заслужить довольство Аллаха. Я как адвокат могу этого добиться, будучи действительно полезным людям. Есть категория мерзких преступлений, за которые я не берусь, но в таких случаях бывает и такое, что человека могут обвинить необоснованно. В Дагестане это происходит крайне редко - у нас по преступлениям полового характера никто не побежит в полицию писать заявление, например. Надо защищать и права преступников, чтобы они ответили ровно за то, что содеяли. Для меня важно поступать при защите прав человека так, чтобы Всевышний был доволен моими поступками.

Какова специфика Юждага в этом плане?

Здесь я бы стал рассуждать не по национальному фактору, а учел бы специфику конкретной местности. Например, лезгины живут во многих районах, но если обратиться к практике Дербентского городского, Дербентского районного суда и Магарамкентского районного суда,  то создается ощущение, что в последнем действуют другие законы, что сами они по объему очень маленькие, потому что там все идет на усмотрение суда, очень часто наблюдается произвол. Такого не происходит в Дербентском городском суде, где очень жесткая практика арестов и назначения лишения свободы. Буквально в километре от него находится Дербентский районный суд – вроде бы все руководствуются одними законами, а там могут и освободить человека. Если в городском суде за последние несколько лет в обвинении по 222 статье УК РФ за хранение оружия ходатайство об аресте не было удовлетворено буквально 1 раз, то в районном суде это очень распространенная практика. Они могут отпустить под залог, домашний арест или подписку о невыезде. Соответственно и формируется практика районного отдела, который отправляет к ним дела. То есть специфика различается от района к району, национальный же фактор не играет никакой роли.

Вы выросли в Азербайджане, как там обстоят дела в правоохранительной и судебной практике?

Я понимаю, в каком направлении идет у Вас интерес. Права человека для меня тоже не посторонняя тема, я сам состою в комиссии по правам человека  Общественного совета в Постпредстве Дагестана при Президенте РФ. Я хоть и работал в милиции, структуре, которая занималась попиранием прав человека, все же у меня сформировалось уважение к правам человека. При аттестации в МВД главной претензией юристов, полковников с большим опытом в мой адрес было – почему под моим руководством дознаватели начали больше отказывать в возбуждении уголовных дел, хотя ни один отказанный в возбуждении дела  материал не был в последующем отменен ни прокуратурой, ни МВД. То есть мне говорили, почему я слишком законно отказываю в возбуждении уголовного дела?!

Азербайджан – это страна, где культ денег имеет особую силу, нежели во многих других местах. Там главное – это материальная составляющая. Я не ошибусь, если скажу, что если в Азербайджане окажется армянин с большими деньгами, то натурализовать его, сделать документы и назначить на статусную должность не  составит никаких проблем. Я бы не сказал, что там давят по национальному признаку, потому что в Баку пруд пруди задавленных, пораженных в своих правах, граждан азербайджанского происхождения.

Речь идет о ситуации с сохранением своей идентичности лезгинами в Азербайджане

Ну, здесь и вопросов нет, ассимиляционные процессы налицо. В советские годы, в детстве поездки в Кусары или Яламу ассоциировалось у меня с тем, что я попадаю в лезгиноговорящую местность. Поскольку я всегда жил в азербайджанских районах, азербайджанская речь у меня была развита, а лезгинский был у меня слабоват. Приезжая в северные районы, я думал, как бы мне не быть белой вороной. А сейчас я навещаю своих родственников – не беру в учет Яламу и Хачмас, где много государственных органов, и соответственно приехавших туда на работу азербайджанцев. Хачмас населен наполовину лезгинами и наполовину азербайджанцами. Но когда приезжаешь в Кусары и заходишь в магазин, видишь светловолосую, зеленоглазую, розовощекую девушку с веснушками, и она начинает с тобой говорить не по-лезгински, а по-азербайджански, то конечно, становится очень жалко, потому что теряется местный колорит, все люди становятся одинаковыми. Мир прекрасен своей пестротой, и было бы очень скучно жить в мире, где все были бы одинаковыми. Раз Всевышний сотворил нас разными людьми и народами, то эти народы должны жить, развиваться и сохраняться.

Возможно, стоит законодательно обязать употреблять лезгинский язык и в документообороте. Это осложнит процесс, но поможет сохранить язык. Что Вы об этом думаете?

Это дискуссионный вопрос. Я думаю, что все что делается искусственно – оно не приживется. Как, например, инициатива дагестанских властей в День Конституции обязать чиновников носить национальную одежду. Безусловно, эта норма не приживется. Наоборот, правила надо менять в соответствии с потребностями людей, чтобы их меньше нарушали. А искусственно насаждаемые меры неэффективны. При этом у нас законом позволяется давать показания в суде на родном языке – переводчик переводит все на русский – и граждане должны пользоваться этим своим правом.

Необходимо находить рамки для развития. К примеру, латинский язык до сих пор имеет некое развитие, потому что студенты-медики должны сдавать по нему экзамен. Если введут такой экзамен и для лезгинского языка, например, то будет стимул учить язык. Мысль хорошая, но надо проработать, чтобы мера не оказалась искусственной и невостребованной. В то же время, мы понимаем, что вести уголовное дело, к примеру, даже лезгину будет удобнее на русском языке, так как в лезгинском языке отсутствует необходимая юридическая терминология.

 

Уважаемые земляки! Если вы нуждаетесь в юридической помощи или консультации, вы можете обратиться к адвокату Мураду Велиханову по телефонам: 8 (968) 550-20-65; 8 (988) 420-40-76 или написать на электронную почту: velikhan_m_f@mail.ru

Беседовал Гусен Шахпазов

.

.