Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Абас Кебедов: кавказцам отказано в праве быть гражданами России

С мнением этого человека многие не соглашаются. Кое-кто из оппонентов припоминает лишний раз его родство с Багаутдином Магомедовым – человеком, проповедовавшим в 90-е годы в Дагестане идеи «чистого ислама», а потом эмигрировавшим за границу и объявленным в международный розыск.

Однако и сторонники, и оппоненты соглашаются, что этого человека нужно уважать. Если кому-то в Дагестане нужно решить какой-то вопрос, связанный с шариатом, то этот человек не преминет обратиться к Абасу Кебедову (на фото) – члену Всемирного совета мусульманских ученых, выпускнику всемирно известного исламского университета «Аль-Азхар». Кроме того, Абаса Кебедова уважают за его прошлую работу в Комиссии по адаптации боевиков. Он способствовал тому, чтобы люди выходили из «леса», а государство оказывало им помощь. Получилось ли это у него, а если нет, то кто в этом виноват, Абас Кебедович рассказывает «НВ».

Абас Кебедович! При прошлом президенте Дагестана вы работали в Комиссии по адаптации боевиков, отвечали там за связь с теми «лесными», кто склонен сложить оружие и сдаться. Расскажите, с чего начиналась ваша работа в этом направлении?

– Магомедсалам Магомедов меня тогда позвал к себе, утверждал, что хочет обсудить важные вещи. Но моя встреча с президентом Дагестана так и не состоялась в итоге. Комиссия по адаптации боевиков Магомедсаламу не была нужна. Власти хотели использовать меня и других людей. Но мы использовать себя не дали. В общем, наша встреча с Магомедсаламом отложилась на целый год.

Потом в ситуацию вмешались НАКовцы. У НАК было свое видение дагестанской ситуации, и Антитеррористический комитет хотел это видение в республике реализовать. Когда НАКовцы с этой целью прибыли в Дагестан, мне сказали, что Магомедсалам хочет встретиться со мной. Я тогда сказал Ризвану Курбанову, что не хочу идти. У меня была мысль, что меня кому-то навязывают. Или Магомедсалам меня навязывает НАКовцам, или НАКовцы меня пробуют связать с Магомедсаламом. Я предложил Курбанову идти на эту встречу вместо меня. Но Курбанов ответил: «нет, раз тебя вызвали, ты и иди». Я сказал, что болею и не могу. Он: «если так, то отправлю за тобой машину». Пришлось согласиться. поможем». Потом я долго и обстоятельно рассказывал Магомедсаламу о реальном положении дел в Дагестане, о том, как кто к кому реально относится. Я ему прямо сказал, что бывшее окружение его отца, Магомедали Магомедова, не только не помогает президенту, но и действует ему во вред. Я сказал, что на данный момент Магомедсалама спасает только его молодость. Молодежь республики, видя такого молодого президента, оказывает ему определенный кредит доверия. В беседе с Магомедсаламом я сказал: «Если вы не примете к сведению наш план по стабилизации республики, то вам будет трудно позавидовать. Через двери, откуда вы пришли во власть, вас могут вынести вперед ногами». Это я ему сказал прямо в лицо. Мне запомнилось, что Магомедсалам при моих словах напрягся. Мы расстались и больше не виделись.

Все получилось по моим словам. Он ничего не хотел делать и вышел из тех дверей, откуда в 2010 году пришел на пост президента Дагестана. Более того, Магомедсалам ничего не давал нам делать, и все разрушил. Окружение Магомедсалама постоянно настраивало его против меня. В итоге, Магомедсалам был убежден в том, что именно я стоял за большинством акций в Дагестане и за его пределами, которые проходили под призывом об отставке Магомедсалама с поста президента Дагестана. Несколько раз стоял вопрос о моей ликвидации. Но волков бояться – в лес не ходить.

Вы – уважаемый человек, член Всемирного совета исламских ученых. Пыталась ли с вами связаться новая дагестанская администрация, чтобы пригласить на работу по адаптации «лесных»?

Люди Абдулатипова выходили на меня. В самом начале его правления между нами был разговор. Я тогда ему сказал: «У вас сейчас две главные проблемы. Первая – «лес». Вторая – Саид Амиров. Понимаю, что от вашей воли в республике сейчас мало что зависит». Люди Абдулатипова на меня тогда вышли, но я пока не дал согласия. У меня еще будет с ними встреча. Я пока предложил нынешним властям Дагестана свой проект по урегулированию ситуации в Дагестане и на Кавказе в целом. Нестабильность на Кавказе убьет Россию. Не самую лучшую службу России сейчас служат сирийские события. Причем тут Сирия? А притом, что сейчас там воюет очень много дагестанцев и вообще кавказцев. Я не хочу краха России.

По своим личным убеждениям я – сторонник умеренного ислама. Да, джихад для меня – священная обязанность, но я должен знать одно: кто мой враг? Кое-кто из братьев меня сейчас принуждает воевать против русских. Мне война против русских не нужна. Более того, ни одному русскому не нужно воевать против меня. Не вся кавказская молодежь, которая берет в руки оружие, – враги России. Нет. Это региональные власти Северного Кавказа делают из них врагов, потому что воюют с ними и не хотят их выслушать. С этими вооруженными ребятами нужно говорить человеческим языком и объяснять им причины и следствия. В июле этого года Абдулатипов сказал, что намерен амнистировать боевиков. Без соответствующей подготовки амнистия будет фикцией.

Ни один человек не уходит в «лес» от хорошей жизни. Нужно посмотреть, почему он уходит.

Нужно, чтобы федеральная власть рассмотрела наш проект по стабилизации Дагестана. Проект состоит из нескольких этапов. На первом этапе федеральный Центр утверждает в Дагестане полномочного представителя. Это может быть генерал НАК, президент Дагестана, полпред президента на Северном Кавказе. Мы, представители Дагестана, подписываем с этим уполномоченным Москвы договор, по которому Москва дает нам гарантии, что берет наш проект в качестве рабочего проекта. Нам нужны четкие гарантии, Москве тоже они нужны. Устные договоренности в кавказской ситуации уже не работают.

На втором этапе мы уже начинаем работать. Доводим до населения объективную информацию о том, что происходит в Дагестане, подтягиваем здоровые силы общества, создаем рабочую группу. Этот этап – самый серьезный. Мы привлекаем на этом этапе специалистов по самым разным областям. Поскольку мы работаем в рамках Конституции, мы привлекаем правоведов, правозащитников, социологов, психологов, конфликтологов.

Разумеется, возникнет потребность в исламских ученых, как сугубо дагестанских, так и зарубежных. Я, будучи членом Всемирного совета мусульманских ученых, обратился по этому вопросу к ведущим алимам зарубежья. Алимы на мою просьбу откликнулись. Потом каждому эксперту будет задан вопрос: «Сколько вам нужно времени, чтобы дать свою оценку позиции государства, общества, самих мусульман? Что мы можем сделать? Есть ли какой-нибудь выход из этой ситуации?» Каждый эксперт дает свое видение проблемы. Мы сводим эти видения и созываем специальную конференцию, которая должна иметь статус международной. По итогам этой конференции мы дадим ответы на самые больные вопросы Дагестана и Северного Кавказа.

Важен будет непосредственный разговор с людьми из «леса». Там ведь есть разные люди. Этим людям нужно задать простой вопрос: «Вы ради чего находитесь в «лесу»? Ради денег, ради власти или ради Аллаха?» Разумеется, «лесные» скажут, что ради Аллаха». А в исламе вопросы теологии решаются знающими людьми – алимами. Алимы – это наследники Пророка. Алим скажет: «по шариату ты сейчас не имеешь права воевать, потому что государство пошло на определенные условия». Если боевик действительно пошел в «лес» ради Аллаха, он послушается мнения алима, сложит оружие и выйдет из «леса». Если он скажет: у меня есть автомат, мнение алима для меня ничего не значит, и я готов убить алима из этого автомата» это будет значить, что такой человек находится вне рамок ислама.

Упорный «лесной», верящий своему автомату больше, чем алиму – тагут, человек, возведший себя в ранг Бога. Тагут, обвиняющий светскую российскую власть в безбожии и лицемерии, сам является безбожником и лицемером. Только лицемер будет говорить, что совершает джихад ради Аллаха, и при этом грозить расстрелом алиму. Алимы – это наследники самого Пророка. Ни одному верующему мусульманину не придет в голову игнорировать слово наследников Пророка, тем более убивать их. Если же человек из «леса» – мусульманин, то он послушается мнения алима. У этого человека не будет выбора.

Все это так. Но для исполнения всего этого нужна заинтересованность властей. Лично я этой заинтересованности пока что не видел. Ведь когда нашу Комиссию по адаптации хотели переводить на федеральный уровень, а потом в этом процессе пошли сбои, я беседовал в Москве с Андреем Станиславовичем Пржездомским, генерал-полковником, членом НАК. Я его спросил: «Андрей Станиславович, почему же так выходит? Мы так хорошо начинали работу». Пржездомский отвечает: «Говорить правду не могу, а врать не хочу». Я ему отвечаю: «Спасибо, Андрей Станиславович. Вы уже сказали правду. Мы думали, что проблемы только у нас в Дагестане, а оказывается, главная наша проблема – в Москве».

Вопрос касается событий на «главной вертолетной площадке» и апрельских событий в селе Гимры. Когда силовики ликвидировали Ибрагима Гаджидадаева, главаря гимринского джамаата, то в прессе пошли сведения о том, что Гаджидадаев входил в окружение Амирова. В частности, гимринский амир якобы руководил одним из подразделений личной армии мэра Махачкалы.

Я не могу верить этим вещам. Но допускаю, что Амиров мог использовать в своих интересах Гаджидадаева так же, как и Гаджидадаев мог в случае чего использовать Амирова. В дагестанских властных кругах такое в порядке вещей: сегодня я использую тебя, а завтра ты используешь меня. Гаджидадаев в своих кругах был очень известным человеком. Вся республика была вынуждена считаться с интересами мэра Махачкалы Саида Амирова. Если бы в какой-то момент у этих людей возникла бы необходимость друг в друге, они бы вышли на контакт и заключили бы взаимовыгодную сделку. Такое могло быть. В конце концов, Амиров – такой же бандит, как и Гаджидадаев. А в то, что Ибрагим Гаджидадаев входил в личную армию Саида Амирова, я не верю.

Неужели кто-то думает, что только у Амирова в Дагестане были связи с «лесом»? Да и самого Амирова кто создал? Правильно, система. Неужели Москва до сих пор не знала, чем реально занимается в Дагестане мэр Махачкалы, признанный лучшим российским мэром и отмеченный наградой ФСБ? Неужели Москва не знает, чем занимается в нашей республике каждая дагестанская «шишка»? Москва что не знает, что наши чиновники и силовики воруют бюджетные деньги, заказывают и убивают людей? Разумеется, Москва об этом знает.

Вот еще один вопрос: хочет ли Москва решить «лесную» проблему в Дагестане и на Северном Кавказе? Этот вопрос крайне важен не только для Кавказа, но и для самой России. Если Москва не покончит с больными проблемами Кавказа, то Россия развалится. Это точно. Развалится Россия только потому, что кавказцам отказано в праве быть гражданами этой страны. Например, я, кавказец, хочу быть россиянином, а мне всюду говорят: ты чурка, чучмек, хватит кормить ваш Кавказ и так далее. Стоит кавказцу приехать в Москву – его останавливают и спрашивают паспорт. Для цивилизованного государства такая ситуация ненормальная. Если Россия – наша общая страна, то кавказцы должны быть полноправными гражданами этой страны.

Русские люди должны для себя уяснить, кто они: свободные люди или рабы. Свободный человек никогда не позволит себе оскорблять гражданина своей страны только потому, что тот – другой национальности… Так будет делать только раб. Если русские предпочитают быть рабами, то это их выбор.

Федеральная газета «Настоящее время»

Дайджест