Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Тамерлану Курбанову исполнилось бы 40 лет

Выдающийся лезгинский музыкант, входивший в десятку лучших пианистов мира5 августа нашему земляку Тамерлану Курбанову, выдающемуся лезгинскому музыканту, входившему в десятку лучших пианистов мира, исполнилось бы 40 лет. К сожалению, он слишком рано покинул нас. С разрешения семьи – мамы и сестры – Тамерлана, публикуем письмо дипломанта множества конкурсов Ольги Шарыкиной.

Здравствуйте, дорогие Маида Джамиевна и Хадижа!

До сих пор не могу прийти в себя от этого горя, которое так нежданно-негаданно свалилось на вас, на всех нас. Ночью просыпаюсь от мысли, что его нет, и поскорее хочется забыться сном, чтобы не чувствовать, не понимать, не осознавать, т.к. осознать эту потерю слишком страшно, слишком больно.

Какая трагическая судьба, и какая потеря для страны! Для всей нашей музыкальной общественности! Если бы это знали и понимали в полной мере наши руководители! Сколько бы всего он смог сыграть на радость и восторг всех нас! Да, он дарил людям искренний восторг, незамутненную радость от их соприкосновения с чудом человеческого гения, с чудом его пианизма и творчества за роялем и – в конечном итоге – с чудом музыки, ее красоты и истины.

У нас все были потрясены этой страшной вестью. Все, кто слышал его здесь раньше, реагировали на его смерть также, как на его игру, услышанную впервые – чуть ли не с открытым ртом, застывая в столбняке. 7 дней мы отметили в узком кругу, и на 40 дней тоже будем отдавать дань его памяти, его удивительному таланту.

Земля рождает подобных Тамерлану раз в 100 лет, а, может быть, и реже. Читая высказывания современников в истории фортепианного исполнительства, так и хочется провести аналогию: Лист – Горовиц – Т. Курбанов безо всякой натяжки. Невыносимо жаль, что его не успел услышать весь мир. Он, действительно, по своей сути был человеком мира, жил свободно, сообразно своей совести, как чувствовал и как мыслил. И занимался тем, чем хотел заниматься.

Его раритетно-штучную натуру нельзя было вставлять в рамки общеусредненных величин. Он понимал суть жизни так, как мы не можем понять и через несколько жизней. Он был аристократом по духу и демократом по поведению. И этим он был притягателен для всех нас. Он был из нас, из нашей среды, такой же, как все мы музыканты, и в то же время – не такой. Высказываясь, порой, парадоксально, не понятно для окружающих, вызывая недоумение, он, как оказывается в конечном итоге – был прав. Скорбная участь почти всех гениев – быть не понятыми при жизни.

Его природный аристократизм и обостренное чувство справедливости не позволяли ему приспосабливаться, крутиться, подстраиваться, заглядывать в глазки, пресмыкаться и заискивать перед кем бы то ни было, даже перед Петровым. И это не гордыня, как возможно, кто-то скажет. Он жил, как чувствовал, как понимал, соответственно своему, не чужому «я», имея мужество для этого, никому не делая вреда, принимая все гонения на себя, он был выше этих гонений.

Не удивительно, что такого человека Бог призвал к себе. Тамерлан озарил нас своим благодатным, незабвенным светом и улетел в иной, не ведомый нам мир.

Теперь то, что мы слышали его игру, воспринимается как роскошь. Об этом было написано в некрологе из Казани, который появился в интернете сразу же 3 февраля 2005г. Читала его и плакала. Поистине: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем».

Теперь еще более ясно понимаешь, что идти и слушать его концерт для всех нас было Событием, на уровне события приезда Рихтера. С той лишь разницей, сто у Рихтера было мировое имя и соответственное этому имени величие, а у Тамерлана всего этого не было, но эффект от игры – тот же самый. Сейчас, когда мы отмечали 40 дней в училище, один наш уважаемый теоретик повторил эту мою мысль о Рихтере, сказав, что, слышал только последний концерт Тамерлана, но впечатления такого давно не испытывал, пожалуй только тогда, когда приезжал Рихтер. А ведь я с ним не сговаривалась, и он не слышал моих слов и моего мнения.

Никогда не забуду как мы садились на поезд в Свияжске, когда Тамерлан ехал назад после концерта. Тоже было сумасшествие. Поезд должен был стоять всего 2 минуты, и нужно было перебежать по мосту 12 путей, чтобы успеть, т.к. объявили поздно, уже поезд был на подходе. Тамерлан взвалил чемодан себе на плечо, мне не дал, и мы бежали, как только хватило сил. Он еле успел заскочить в вагон, я подала ему сумку – и поезд тронулся. Мы только успели улыбнуться и помахать друг другу на прощанье. Теперь понимаешь, что его лицо и глаза тогда я видела в последний раз. Бедный мальчик! Память о нем будет незабвенна!

Да, утрата велика для всех нас, для всего нашего искусства, для всей страны. И как горько до слез, что этого не понимают наши правители. Невозможно достучаться до их мозгов и сердец. Какая трагическая несправедливость, что Тамерлан, с которым рядом и поставить- то некого, был обделен всем. Из всех пианистов, сейчас играющих у нас, рядом поставить некого ни по звуку, ни по технике, ни по страсти. И кто это понимает со всей ясностью и трагизмом?! Они играют, а Тамерлана нет.

Единственное сейчас утешение- это думать, он призван Богом, что он избранник Божий, что ему там хорошо, что там он найдет покой и счастье, о котором мечтал. А для меня утешением все это время являются его записи, которые я слушаю постоянно.

На первой кассете с концерта в училище 28 апреля 2000 г его лицо было еще юношески округленным, не таким заостренно-худым и изможденным, когда он играл в Кремле 9 апреля 2003 г. Все-таки, видимо, болезнь давала о себе знать, подтачивая его постепенно.

В училище 28 апреля 2000 г его концерт длился почти 2 часа. Тогда у него, как потом выяснилось, была температура. Но, откуда только силы были так играть, с такой легкостью, как будто это для него ничего не стоило! Я помню игру Рихтера, когда он приезжал к нам единственный раз в 1989 г. Тогда сложнейшие вариации Брамса, которые он играл в 2-х вариациях (обе тетради)- он играл вот с таким же ощущением легкости. Только после игры гениев возникает это ощущение легкости и полета. Их искусство за гранью человеческих возможностей.

А гении, как правило, уходят рано. С Моцарта можно было бы начать длинный список имен, в который сейчас вошло имя гениального пианиста из далекой Махачкалы Тамерлана Курбанова.

Дорогая Маида Джамиевна! Я представляю, что Вы пережили, когда он уходил, а Вы стояли рядом, не в силах помочь. Это страшно. Вы удивительная мать, достойная особых слов почитания. Я восхищаюсь и преклоняюсь перед Вами, Вашим мужеством, преданностью и самоотверженностью. Вы были его авторитетом, его ангелом-хранителем. В Вас он находил поддержку и понимание и только Вам был по-настоящему предан. Вам и музыке.

Вы были с ним с первой минуты его появления на свет и до последнего часа, когда его душа ушла в иной мир. Слава Богу, что Тамерлан не был обделен женской любовью, у него было все: любовь матери, любовь жены и любовь сестры.

Я никогда не забуду ни Тамерлана, ни Вас. Я счастлива, что Бог подарил мне встречу с Тамерланом, дал услышать его игру, все 3 концерта, которые теперь станут историей и роскошью, дарованной не каждому. В училище некоторые преподаватели (не пианисты) тоже, как и я благодарят Бога за то, что слышали все три концерта. А те, кто не был на этих концертах – завидуют и сокрушенно вздыхают.

Дорогая Маида Джамиевна! Я еще раз выражаю Вам, Хадиже свое самое глубочайшее соболезнование по поводу кончины Вашего несравненного сына и брата. Потеря для всех нас невосполнима, горе и скорбь необъятны.

Также хочу выразить слова самого искреннего сочувствия Елене, жене Тамерлана, которая преданно любила его и много выстрадала вместе с Вами.

Как же внезапно нас всех застала его кончина! Я так толком ничего для него сделала, не успела сделать. Виню себя за это. Все время после Вашего скорбного известия, каждый день, каждый час мысленно я была с Вами. Но я долго ничего не могла писать. Ничего в душе не было, кроме тяжкого бессилия, отупения и пустоты. Конечно, жизнь идет своим чередом, автоматически приходится что-то делать, говорить, жить, но что в душе у каждого – никто не знает. Тяжко было осознать суть происходящего. Особенно после того, что было достигнуто, уже наметились планы на будущее.

Простите меня за то, что не получилось у меня в то время поддержать его материально. Это все наше полунищенское, крохоборствующее состояние, не позволяющее нам быть щедрыми тогда, когда хочется и когда нужно. Считаем копейки от зарплаты до зарплаты, жадничаем, выгадываем каждый рубль, чтобы что-то купить. И так все! Стыдно, ужас. Но что поделать! Утешает мысль, что так живут многие сейчас. Вы просто героически доставали деньги для него, долгу у Вас наверное...

Теперь, моя помощь, может быть полезна только для Вас хоть в какой-то мизерной степени. Посылаю Вам небольшие деньги, может быть, они Вам будут кстати. Простите, что поздно.

Я знаю, что нет таких слов утешения, которые могли бы заглушить ту боль и скорбь, которые настигли Вас в жизни. Единственно, что мне хочется сказать Вам, что у Вас, к счастью, есть Хадижа, и ей Вы тоже очень нужны. Вы должны жить ради нее.

А память о Тамерлане, необыкновенном, выдающемся пианисте из Дагестана навсегда останется в сердцах, умах и ушах тех, кто его знал и слышал. Память эта всегда будет светлой, неподдельной, искренней, восхищенной, сколько бы времени ни прошло.

Забыть это не возможно!

Никогда не думала, что придется писать это нескончаемое скорбное письмо. Да вот пришлось. Вы, наверное, устали читать его. Заканчиваю.

Всегда Ваша, навсегда Ваша О. Шарыкина.

22.02.2005 г.

Корреспондентский корпус ФЛНКА

Поделиться

Возможно Вам будут интересны:

Поздравление депутата ГД РФ М.Абасова с Днем Конституции Дагестана

Популярный лезгинский новостной портал "ЛезгиЯр" празднует пятилетний юбилей

Поздравляем всех женщин с праздником 8 марта

Комментарии (0)


Официальный сайт FLNKA.RU © 1999-2021 Все права защищены.

Российская Федерация, г. Москва

Федеральная лезгинская национально-культурная автономия