Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Панацея от ухода в "лес"?

В начале марта исполнилось три года со дня начала работы на Северном Кавказе комиссий по адаптации к мирной жизни боевиков.

2 марта 2010 года тогдашний глава Дагестана Магомедсалам Магомедов подписал указ об учреждении такой комиссии в РД. 26 февраля трехлетняя практика адаптационных органов рассматривалась на выездном заседании Национального антитеррористического комитета (НАК) в Пятигорске. На этом заседании подводились итоги, вносились предложения. В целом работу адаптационных комиссий признали эффективной.

Почти три года назад, Магомедсалам Магомедов подписал указ № 264 об учреждении в Дагестане первой комиссии по адаптации боевиков. Практика работы комиссии сразу начала вызывать много замечаний со стороны семей боевиков, адвокатов и правозащитников. Люди критиковали комиссию за отсутствие взаимодействия с силовиками и органами власти, без чего ценность работы комиссии минимальна, а то и вовсе сведена к нулю. Например, адвокат Расул Кадиев поведал не так давно показательную историю. К нему, как члену комиссии по адаптации, обратились родственники пропавшего жителя Шейхульислама Абусупьянова. Однако прокуратура Дагестана не приняла мер по розыску, а сам Абусупьянов через некоторое время был найден убитым. Если бы адаптационный орган имел реальное воздействие на органы следствия и прокуратуру, то жизнь Шейхульислама можно было бы спасти. Подобных случаев в работе дагестанской комиссии было достаточно много. Причина – в изолированном статусе комиссии, а также в неопределенности полномочий ее членов. Это вело к тому, что в практических делах у Комиссии были часто связаны руки.

Скованность в действиях сломала бы любого. Но только не адаптационный орган Дагестана. Члены комиссии честно исполняли свой долг. Отчеты об успехах дагестанская администрация отправляла в Москву. Вскоре комиссии, аналогичные дагестанской, появились и в других республиках. 9 сентября 2011 года орган по адаптации появился в Ингушетии, 24 января 2012 – в Кабардино-Балкарии, а в марте того же года – в Карачаево-Черкесии. Принцип комплектования состава комиссий и методы практической работы в основном перенимались у Дагестана.

В феврале 2013 года, накануне трехлетия практики адаптации боевиков с Северного Кавказа, работа дагестанцев вызвала отдельную признательность у директора ФСБ Александра Бортникова. 26 числа, выступая на совещании НАК в Пятигорске, Бортников сказал: «Считаю необходимым продолжить разработку новых форм и методов дальнейшего развития данного института социальной реабилитации молодых людей, вовлеченных в экстремистскую деятельность». Глава ФСБ также пожелал, чтобы «принимаемые меры позволили сместить акцент с силовых мероприятий на профилактические. Здесь надо действовать исключительно в рамках правового поля», иначе власти не получат «поддержки гражданского общества» и столкнутся «с новыми проблемами и угрозами».

Вышеприведенное пожелание Бортникова явно является отголоском на не столь давнее заявление врио президента Дагестана. Выступая 22 февраля в Махачкале, Рамазан Абдулатипов сказал, что идея создания в республике комиссии по адаптации была хорошей, но эффект от работы был незначителен. На смену адаптационному органу должен прийти орган по профилактике ухода молодежи « в лес». такие миротворческие комиссии могут быть в районах и городах республики. Если есть такая необходимость, надо идти к подписанию досудебных соглашений, в том числе с подключением родителей, родственников, актива села и т. д.

Мы должны поднять уровень ответственности каждого за ситуацию в республике», – заявил Абдулатипов, слова которого приводит дагестанская газета «Черновик». Заявление главы Дагестана можно считать снятием с адаптационных практик ореола панацеи от ухода людей «в лес». Давно уже понятно: если б жизнь жителей Северного Кавказа хотя бы немного соответствовала нормам, то с «лесной» проблемой можно было бы давно покончить. Насчет жизни рядовых дагестанцев не так давно высказался член Общественной палаты республики, известный врач Магомед Абдулхабиров: «Дагестан смертельно болен. Если его не вылечить, он умрет».

Как относятся к работе существующих комиссий по адаптации боевиков жители Северного Кавказа? Способствуют ли механизмы по адаптации боевиков их возвращению в мирную жизнь? Об этом эксперты.

Роман СИЛАНТЬЕВ, исламовед, автор энциклопедии «Ислам в современной России»:

– К работе комиссий по адаптации у меня есть ряд замечаний. При них действуют программы защиты свидетелей. Если такая программа защиты свидетелей укрепляет работу комиссии, это нужно приветствовать. Ведь если человек реально хочет покинуть ряды террористов, но при этом опасается за свою жизнь и жизнь близких, то ему нужно помочь. Но при этом его нельзя освобождать от уголовной ответственности, поскольку нахождение в рядах террористической организации – это уголовное преступление. Если комиссии будут применять к бандпособникам программу защиты свидетелей и параллельно освобождать всех раскаявшихся от уголовной ответственности, это будет выглядеть странно. Правильно сказал один из полицейских чинов Дагестана: «Мы их простим, отпустим, а потом они побегут обратно в «лес», и им за это ничего не будет?». Такого быть не должно. Не надо делать из каждого боевика невинную жертву произвола. Даже если боевик вышел из леса, пришел в комиссию и покаялся, он должен понести наказание, соответствующее его вине. При этом государство должно защитить его от угроз со стороны бывших подельников. Взять его и его родных под программу защиты свидетелей. И не более того.

Магомед МУЦОЛЬГОВ, правозащитник (Ингушетия):

– На днях один из представителей власти сказал: «Если работа комиссии по адаптации боевиков спасет хотя бы одного человека, это хорошо». Я с этим соглашусь. Если комиссия хочет вернуть к мирной жизни не одного, а больше человек, для этого нужен подлинный государственный подход и более тщательная работа. Если в комиссиях сидят только чиновники и работники силовых структур, это малоэффективно.

Во-вторых, полномочия комиссий. У комиссий должны быть широкие полномочия, которые должны быть подтверждены на федеральном уровне. Есть очень много вопросов, которые нельзя решать командно-силовым порядком.

В-третьих, приведенная статистика. Когда говорят, что за последнее время снизилось число заказных убийств, это отнюдь не говорит о наметившейся положительной тенденции. Да, снизилось число убийств, зато увеличилось число взрывов, подрывов и обстрелов. И что, от взрывов – подрывов стало меньше убитых? Особенно настораживает то, что очень много подрывов в последнее время приходится на Ингушетию. Ингуш-смертник – это новое явление. До этого ингуши никогда не одевали поясов шахида.

Федеральная власть должна понять: одними силовыми мерами никогда не навести порядок на Кавказе. Взять, например, распространенную практику КТО. Слишком часто приходится слышать о том, что правоохранители во время КТО похищают людей. Эти правоохранители, как и боевики, должны приходить в комиссии по адаптации и каяться в совершенных преступлениях. Покаяние силовиков будет примером того, что федеральное законодательство относится ко всем гражданам России одинаково: и к силовикам, и к боевикам. Правосудие базируется на двух важных понятиях – справедливости и равенстве всех перед законом.

Текущая работа комиссий пока далека от духа правосудия. Я признаю, что во многом работа комиссий малоэффективна. Но при этом я согласен с тем, что, если комиссия по адаптации вернула к мирной жизни хотя бы одного человека, значит, она нужна. Нужно менять общий подход к ситуации, менять не на словах, а на деле.

Ибрагим ЯГАНОВ, общественный деятель глава общественной организации «Хасэ» (Кабардино-Балкария), Герой Республики Абхазия.

– На сегодняшний день в Кабардино-Балкарии из «леса» не вышло ни одного боевика. Основная причина: никто в КБР не верит тому, что раскаявшихся боевиков простят и помогут им вернуться в мирную жизнь. Комиссий, которые реально бы занимались выводом из леса боевиков и их адаптацией к мирной жизни, нет вообще. Это есть в Дагестане, Ингушетии, но и там результаты не внушают оптимизма. Причина та же самая: особо никто этим комиссиям не доверяет. На Кавказе люди говорят: обещанная мирная жизнь оборачивается для прощеных боевиков репрессиями, поскольку «лесной» статус за этими людьми остается.

Хочу подчеркнуть важную вещь: в лесу сидят идеалисты, которые готовы умереть за идею, вне зависимости от того, правильная эта идея или нет. Во все времена у всех народов религиозные и национал – освободительные движения держались исключительно на идее. Для того чтобы человек из леса шел на крайние меры, нужна серьезная идеологическая мотивация. А мотивация идет из-за того, что по всему Северному Кавказу растут протестные настроения.

Люди не верят власти, поскольку власть и утвержденные ею законы не работают. Взаимоотношения Кавказа и федерального Центра – это взаимоотношения метрополии с колонией. Назначаемые Кремлем главы регионов – это наместники метрополии в землях отсталых туземцев. Такой колониальный наместник будет отстаивать на Кавказе исключительно интересы метрополии, то есть федерального Центра. Для этих глав-наместников нужно любой ценой удержаться у власти.

Это рождает у местного населения протестную среду, и молодые люди уходят в «лес». Протестные настроения нынешней кавказской молодежи перешли за край и выливаются в уродливых формах подрывов, обстрелов и похищений людей. Другого способа выразить свой внутренний протест молодежь не знает. А комиссии по адаптации боевиков, как и меры по борьбе с коррупцией, являются, по большому счету, одной видимостью действия. Люди это прекрасно понимают. Поэтому растет число людей в «лесу» и параллельно с ним прогрессирует недоверие людей к власти.

Федеральная газета «Настоящее время»

Дайджест