Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Абусупьян Хархаров: «Я даже не представлял себе груз проблем в республике»

Абусупьян Хархаров, вице-премьер правительства Дагестана и бывший директор Махачкалинского порта всегда был фигурой, закрытой для прессы. Однако переход из бизнеса в политику предполагает значительно большую публичность, тем более, что именно Хархарову в кабинете министров доверено курировать такие принципиально значимые для республики направления, как привлечение инвестиций и территориальное развитие. В этом интервью Абусупьян Хархаров изложил свое видение повестки экономического развития Дагестана на ближайшие годы.

«Кавказская политика» уведомляет, что интервью было сделано до момента роспуска Правительства Дагестана врио Главы республики Абдулатиповым.

- В какой степени сегодня корректируется экономическая политика руководства Дагестана? При Магомедсаламе Магомедове был сделан значительный акцент на туризм и АПК, но существует и иное мнение по поводу ключевых точек роста. Например, на прошлогоднем втором Дагестанском экономическом форуме прозвучал доклад, где говорилось, что перспективы интеграции экономики Северного Кавказа в российскую, прежде всего, связаны с развитием транспорта и топливно-энергетического комплекса. Вы как бывший директор Махачкалинского порта, который в основном занимается перевалкой нефти, эту идею наверняка поддержите?

- Во-первых, Дагестан граничит по морю с четырьмя государствами, по суше — с двумя, и мы обязаны использовать транзитный потенциал. Во-вторых, сегодня активно развивается шельф Каспия, наземные месторождения в сопредельных странах. Эти потоки нефти надо принимать и готовиться к тому, что транспортная инфраструктура республики должна работать с полной нагрузкой и отдачей для экономики республики. В-третьих, транспортно-логистический комплекс – это создание современных высокооплачиваемых рабочих мест, а у нас сегодня нет ни одного современного транспортно-логистического центра. Есть таможенный центр, построенный на границе с Азербайджаном, в Магарамкентском районе — это первая ласточка, но серьезно это направление в республике, откровенно говоря, не развивается, потому что долгое время существовали вопросы, связанные с криминальной и террористической обстановкой. Крупный бизнес в связи с этим не включал Дагестан в свои планы Думаю, в ближайшие полгода нам эту ситуацию удастся переломить, все крупные транспортные и топливно-энергетические компании мы привлечем и три-четыре проекта в этих отраслях сделаем.

- Какие именно это проекты?

Прежде всего, хотел бы отметить очень крупный проект строительства современного НПЗ с объемом нефтепереработки 1,2 миллиона тонн в год и получением практически всех видов топлива. Этот проект не слишком широко известен, мы его пока не слишком пиарим. Инициатор строительства – Султан Магомедов, бывший председатель парламента республики. Завод строится на Махачкалинской нефтебазе, принадлежащей компании «Дагнефтепродукт», неподалеку от Махачкалинского порта. Это очень нужный для республики проект, потому что практически все нефтепродукты сегодня в Дагестан завозятся, официально здесь почти ничего не производится. Запуск первой очереди НПЗ ожидается в конце года и даст возможность начать понемногу развивать наш топливно-энергетический комплекс, а вторая очередь проекта будет связана с получением высокооктанового бензинаи других видов евротоплива. В проект уже вложено около трех миллиардов рублей.

- Какая планируется схема поставки сырья, учитывая то, что в Дагестане объемы добычи нефти сейчас невелики?

Это будет, скорее всего, либо давальческая схема, когда сторонний контрагент будет приходить со своим сырьем, либо нефть из Казахстана, Туркмении, Ирана, которая переваливается через порт Махачкалы. Дагестанской нефти для предприятия в необходимом объеме действительно нет, в республике добывается всего около 200 тысяч тонн, и весь этот объем уходит на экспорт. Но потенциал развития отрасли есть, в 1970 году у нас добывалось 2 миллиона тонн в год. Думаю, «Роснефть», которой принадлежат практически все крупные месторождения в республике и вся инфраструктура, должна взяться за возрождение отрасли. Кроме того, шельфовые запасы оцениваются примерно в 300 миллионов тонн нефти и несколько десятков миллиардов кубометров газа.

- Что нужно для начала разработки шельфа? Разговоры об этом идут не первый год.

- Необходимо снова выставить на торги лицензионные участки, которые изъяты обратно в государственный фонд. Далее их должны выкупить государственные российские компании с государственным участием и включить в свой инвестиционный план развития. Я думаю, это два-три года, в лучшем случае, быстрых решений тут ожидать не приходится. Реально разработкой этих месторождений может сегодня заняться тоже только «Роснефть», у нас большие надежды на эту компанию.

- Каким образом планируется наводить порядок в розничной торговле горючим? Мало того, что в Дагестане торгуют контрафактным топливом, так еще и на каждом шагу заправки, копирующие известные бренды, в том числе и почившие, типа «Юкоса».

- У нас сейчас уже действуют розничные структуры «Газпрома» и «Башнефти». С «Башнефтью» мы практически завершили переговоры совместно с дагестанской компанией «Согрнефть», на базе их сети с «Башнефтью» создается совместная компания. «Башнефть» продает здесь в Дагестане уже 10 тысяч тонн горючего, в перспективе будет 50-70 заправок. То же самое, думаю, будет происходить с сетями ЛУКОЙЛа и «Роснефти». Раньше из-за большого количества контрафактного топлива серьезные компании не могли конкурировать здесь со своими качественными товарами с местными подделками, нас это очень сильно беспокоит, в том числе потому, что мы очень мало получаем налогов от топливно-энергетического комплекса. Мы намерены вывести эту отрасль из тени. Кроме того, есть большой интерес к республике розничных продуктовых сетей, которые у нас в основном не присутствуют. Это тоже проблема, над которой мы работаем. Я недавно встречался с основателем «Магнита» Сергеем Галицким, и мы договорились, что будем развивать сотрудничество в республике.

- Какие условия для входа обозначил Галицкий? Он в свое время говорил, что не планирует идти в Дагестан, Ингушетию и Чечню.

- Нужна, прежде всего, прозрачность правил игры, и я думаю, в течение года мы сможем что-то совместно с «Магнитом» сделать.. Предварительно «Магнит» выразил согласие работать с нашими производителями, поскольку у нас сейчас много проектов в сфере АПК и плодоовощной продукции. «Магнит» готов покупать нашу продукцию и вместе со Сбербанком проработать модель кредитования наших сельскохозяйственных производителей. В качестве пилотного проекта здесь может появиться один гипермаркет.

- В свое время, когда вы возглавляли Махачкалинский морской торговый порт, вы выступали против его приватизации. Но не так давно стало известно, что до конца года порт все же должен быть приватизирован. Ваша позиция по этому вопросу изменилась?

- Почему я в 2009 году выступал против приватизации порта? У нас шла реализация федеральной целевой программы. Если бы мы тогда приватизировали порт, то программа бы прекратилась.Поэтому на тот момент единственной возможностью серьезного развития порта была поддержка федерального центра, которая предоставлялась только в том случае, если порт находился в федеральной собственности. Сегодня ситуация изменилась. Порт полностью реконструирован, никаких новых инвестиций в инфраструктуру не требуется – порт нужно просто эксплуатировать, получая от него максимальные доходы. Поэтому нужен добросовестный и эффективный частный владелец. Сегодня приватизация назрела, и я, в принципе, ее поддерживаю.

- С чем вы связываете значительный спад в деятельности порта в 2009-2011 годах, на фоне сравнительно неплохих результатов по российской стивидорной отрасли в целом?

- Процессы, которые несколько лет идут в Иране, сильно сказались на Дагестане. Грузооборот с Ираном упал, особенно российский экспорт в этом направлении. Если раньше мы переваливали около 1,2 миллиона тонн металла в год, то сейчас этот показатель составляет 200-300 тысяч тонн. Появились другие виды грузов, например, цемент, какой-то импорт из Ирана, но все равно прежнего грузопотока сегодня нет. Кроме того, мы активно пытались развивать транзит на Грузию, это направление тоже сократилось в связи с политическими факторами. С Туркменией мы очень серьезно развивали паромные перевозки, но после того, как я ушел из порта, это направление, к сожалению, полностью закрылось.Нормально шли дела в области нефтеперевалки, там объем понемногу растет.

- Насколько достоверна информация, что основным претендентом на порт является сегодня группа «Сумма»?

- Это актив, на который будут претендовать многие. По моей оценке, есть три-четыре крупных транспортно-логистических компании, которые смогут реально за него побороться, в том числе иностранные — вполне возможно, что на конкурсе появится иранская или казахская компания. Думаю, федеральный центр произведет открытую продажу порта, все будет прозрачно.

- Еще один транспортный актив, судьба которого должна решиться в обозримом будущем, это аэропорт Махачкалы. Существует ли уже программа его приватизации?

- На мой взгляд, с точки зрения бизнеса и реального оздоровления предприятия, самая правильная модель была бы провести банкротство этого предприятия. Конечно, это болезненно, это непопулярная мера, но иногда быстрый конец лучше бесконечного ужаса. Надо было пройти эту процедуру, чтобы очиститься от всех долгов и начать с нуля деятельность нового предприятия, передав ему активы старого. Откровенно говоря, покупать сегодня в аэропорту нечего. Основной финансовый поток компании «Авиалинии Дагестана» шел от пассажирских перевозок, и когда компания была лишена права выполнять полеты, она сразу же оказалась в дефолтном состоянии, не могла платить зарплату, а штат аэропорта был очень большой.Сам аэропортовый комплекс много денег не давал, тем более топливозаправочная компания приватизирована, бортовое питание — тоже частная компания. Остаются аэропортовые услуги, это небольшие деньги. Кто будет вкладывать в долги и судебные дела? Кому нужно это наследство? Но должен заметить, что сейчас аэропорт из этого состояния выходит, приобретает финансовую устойчивость. Компания «Нафта Москва» уже представила проект развития аэропорта и, скорее всего, будет этим заниматься.

- Ее планы не поменялись в связи с отставкой Магомедсалама Магомедова, который считался близким к Сулейману Керимову?

- Нет, они остались в силе.

- В конце прошлого года бывший глава Калмыкии Кирсан Илюмжинов дал интервью газете «Ведомости» в вашем офисе в Москве, обмолвившись, что у вас есть несколько совместных проектов. Вы не могли бы рассказать об этом поподробнее?

- Да, с Кирсаном мы друзья, и в ряде проектов нас связывают партнерские отношения. Кирсан Илюмжинов – один из первых российских миллионеров и молодых руководителей регионов, очень прогрессивный человек. У него очень большой политический опыт, это многогранная фигура, причем немного недооцененная в российском экономическом и политическом пространстве. Таких людей надо вовлекать во все процессы, идущие в стране, для создания правильной предпринимательской среды и притока инвестиций. Но если вернуться к нашим проектам, то в связи с переходом на работу в правительстве я передал свои активы в доверительное управление и полностью вышел из бизнеса. Я даже не представлял, какой груз проблем на меня навалится в республике, времени заниматься своими личными делами нет вообще. За те несколько месяцев, что мы работаем, я занимаюсь только проектами республики, на мне лежит блок, связанный с привлечением инвестиций, созданием новых рабочих мест. Это на самом деле очень сложно в условиях той «токсичной» среды, которая сложилась в республике.

- Какие ключевые реальные инвестпроекты вы сейчас можете назвать как фундамент для подъема республики?

- Самый крупный проект, который за последние 50 лет реализуется в Дагестане, это Каспийский завод листового стекла, в августе мы его должны запустить. Инициатором этого проекта является консорциум при участии Сулеймана Керимова, но вообще, для справки, этот проект начинал я – разрабатывал концепцию, привязывал ее к территории, а затем передал проект своему партнеру Джабраилу Шихалиеву, с которым мы вместе учились, сейчас он председатель совета директоров предприятия.

Второй по значимости проект – нефтеперерабатывающий завод, о котором я уже говорил. Также можно отметить завод стеклотары в городе Дагестанские Огни. Там привлечено около 20 миллионов евро за последние полтора-два года, работает 600-700 человек, предприятие активно развивается, выпускает современную продукцию.

Также намечена реализация проекта «Строймир» — кластера из пяти заводов по производству стройматериалов: строительные смеси, бетон, газоблоки, известь. В республике много строят, но значительное количество стройматериалов сейчас привозится извне, а хотелось бы, чтобы они производились здесь. Все нерудные материалы у нас есть под рукой, и в ближайшие несколько лет наша задача – не только охватить республику, но и начать экспорт продукции в другие регионы.

В области сельского хозяйства проект-лидер – это «Дагагрокомплекс», в него уже вложено около 5 миллиардов рублей, закуплена современная техника, внедрены современные технологии. Одна из крупнейших израильских компаний-интеграторов, приглашенная для экспертизы этого проекта, дала заключение, что в Израиле такого современного и экономически сбалансированного проекта в АПК не существует.

Ставропольская группа «Агрико» реализует несколько крупных проектов в сельхозпереработке стоимостью 13-15 миллиардов рублей, уже инвестировано около 12миллионов долларов.

Третий крупный проект в АПК – «АгроДагИталия» — также находится в процессе реализации.

Отдельно мы хотим продвинуть тепличную отрасль, поскольку ряд стран – Турция, Испания, Голландия – добились за счет этой отрасли экономического прорыва. Обсудили эти возможности с Сергеем Галицким – он готов покупать все, что будет у нас выращиваться, потому что сегодня тепличная продукция в сеть «Магнит» в основном завозится, и она зачастую невысокого качества.

- Планируется ли продолжить работу по земельной реформе, начатую при Магомедсаламе Магомедове? Как вы относитесь к предложенной тогда идее разрешить приватизацию сельхозземель?

- Мы хотим провести для начала полный аудит, и после того, как это произойдет, мы решим, по какому сценарию пойдем, — то ли проведем общую реформу, то ли выделим пять-шесть зон, где возможны разные варианты. Главной задачей в любом случае остается создание около 100 тысяч рабочих мест, и АПК, и сельхозпереработка при ее решении выступают ключевой отраслью, дают основной потенциал развития.

- Можно ли утверждать, что туризм теперь будет занимать не такое значительное место в экономической политике правительства Дагестана, как при предыдущем главе?

- Да, согласен с вами. Те масштабы, которые были заявлены ранее, были связаны с Ахмедом Билаловым и его инициативами. Сегодня у нас планы поскромнее, в основном они связаны с двумя-тремя курортами в горах, развитием побережья и культурного туризма. Тем не менее, мы продолжаем работу с «Курортами Северного Кавказа» — представители этой компании нас заверили, что не будут свертывать программы по Дагестану. Очень большие надежды мы связываем с развитием разнопланового направления туризма в Дербенте с учетом богатейшей истории, этнокультуры и религиозной составляющей.

- Определен ли уже бюджет 2000-летнего юбилея Дербента, намеченного на 2015 год?

- Предварительно он составляет 1,8 миллиарда рублей, но для такого города, как Дербент, это, конечно, очень мало. Речь ведь идет не только о самом праздновании – его можно провести и с минимальным бюджетом. Но Дербент за последние годы значительно вырос, инфраструктура устарела, требуется замена коммунальных сетей, дорог, очень много аварийного жилья. Проблем в городе много, а хотелось бы сделать Дербент современным городом для туризма и комфортного проживания. Поэтому надо будет пересматривать концепцию юбилея и увеличивать параметры и объемы тех работ, которые можно выполнить. По моим оценкам, это 8-10 миллиардов рублей.

- Не так давно стало известно, что главе республики удалось договориться о реализации на махачкалинском заводе «Авиаагрегат» крупного инвестпроекта по производству легких грузовиков. Сообщалось, что для этого проекта уже получено кредитование. Вы могли бы прокомментировать эту информацию?

- Кредитный договор не подписан, мы сейчас как раз этим занимаемся. Но нам удалось доработать проект и получить заключение Минпрома, что этот проект нужен, – мы ждали этого полтора года. А без этого заключения ВЭБ, который намечен в качестве кредитора проекта, даже не начинает рассматривать документы.

Но в данный момент уже удалось подключить ВЭБ, проведено три совещания, и надеюсь, что в скором будущем будут выделены средства на инфраструктуру. Этот проект суммарно даст около пяти тысяч рабочих мест, поскольку со временем локализация производства на 60% предполагается в Дагестане.

Проект очень нужный, и отдельная благодарность руководителю «Авиаагрегата», который практически без господдержки самостоятельно довел проект до того уровня, который есть сегодня. От полугода до года мы должны пройти кредитный комитет ВЭБа и получить средства на его реализацию.

- Планируется ли реализация аналогичных проектов на старых промплощадках?

- Сейчас очень неплохо развивается Избербашский завод имени Плешакова, который запустил проект по производству лифтов – очень полезный для республики, учитывая огромное количество лифтов, которые надо менять.

Есть также проект строительства небольшого металлургического завода для покрытия нужд республики. В Махачкале мы планируем выносить ряд недействующих промплощадок, например, завод имени Гаджиева, и далее благоустроить эти территории.

У нас не хватает парков, общественных мест для отдыха, будем менять город. Я курирую в правительстве территориальное развитие, и у нас очень большие планы работы с муниципальными образованиями. Мы сейчас разрабатываем генпланы по всем крупным муниципальным образованиям и в их рамках будем развивать территории.

- Если вкратце, то что, по вашему мнению, сегодня надо делать в Махачкале после того, как закончилась эпоха Саида Амирова?

- За последние годы сложился сильный перекос по уровню развития территорий. Де-факто Махачкала давно развивается на землях близлежащих муниципальных образований, и их надо прирезать к городу. Я считаю, что близлежащие районы должны передать свои территории под развитие города, причем речь идет не только о Махачкале. Кизилюрт и Кизилюртовский район, Хасавюрт и Хасавюртовский район, Дербент и Дербентский район – везде есть похожие проблемы.

- Эта инициатива наверняка вызовет сопротивление глав сельских районов.

- А вы посмотрите с точки зрения здравого смысла. Сейчас Карабудахкенский район начинается от поста ГАИ Махачкалы, и фактически дальше продолжается город. Но при текущем положении дел развивать эту примыкающую к городу территорию Карабудахкентский район адекватно не может.

С другой стороны, сегодня инфраструктура Махачкалы не выдерживает тех строек, которые на нее посадили. Поэтому надо выходить за пределы города, создавать там новые площадки, подвести туда инфраструктуру и создавать современные районы-спутники с детсадами, школами, магазинами. Людям, может быть, интереснее было бы жить там, чем в городе.

- Вы имеете в виду проект «Лазурный берег»?

- Это прекрасный проект, но все эти годы им занимались на несколько местечковом уровне. Если правильно к нему подходить, то требуется формирование механизмов ГЧП и привлечение крупных инвестфондов, например, ближневосточных, потому что чисто кредитные средства здесь работать не будут.

Экономически проект абсолютно рентабелен, если к нему правильно подойти. И если мы покажем собственные инвестиции, то внешние игроки обязательно придут, но за нас тут никто ничего делать не будет.

Кавказская политика

Дайджест