Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Брат, я тебя увольняю!..

Какие профессии на Северном Кавказе ждут массовые сокращения

Сразу после создания Северо-Кавказского федерального округа в сентябре 2010 года правительство России утвердило «Стратегию социально-экономического развития СКФО» на срок до 2025 года, где был и раздел о развитии рынка труда – одного из самых проблемных в регионе.

Авторы стратегии отмечали, что на фоне большой доли сельского населения (от 65% в Чечне до 43% на Ставрополье) в СКФО выражены такие явления, как скрытая безработица, молодежная безработица и высокая занятость в низкооплачиваемых секторах экономики. Причем доля длительно безработных (более 1 года) вдвое выше, чем в среднем по стране: 28% против 12%.

Стратегия предполагала, что самым действенным методом борьбы с безработицей в СКФО будет создание новых рабочих мест – в первую очередь, в сфере малого и среднего бизнеса (МСП). Также должны были внедряться программы профессиональной подготовки и переподготовки молодежи и безработных.

Предстояло создать два новых органа – Северо-Кавказский ресурсный центр и агентство трудовой миграции. Целевые индикаторы работы следующие: к 2025 году безработица в СКФО, подсчитанная по методологии Международной организации труда, должна была снизиться. Конечный показатель зависел от сценария развития экономики – в диапазоне от 14% (инерционный) до 5% (оптимальный).

Только общее количество пришедших на работу на малые и средние предприятия должно было составить 670 тысяч человек (это при базовом сценарии, в то время как оптимальный почему-то предусматривал создание лишь 400 тысяч новых рабочих мест во всех отраслях экономики). Также Северо-Кавказский округ за счет стимулирования миграции должен был занять до 10% рынка иностранной рабочей силы (примерно 170 тысяч рабочих мест).

Наша экономика и ее «тень»

Цифры, заложенные в основу стратегии, сразу раскритиковали экономисты.

«Главной целью стратегии развития СКФО считалось трудоустройство порядка 400 тысяч человек. Такая планка вполне в духе статистики по кавказской безработице, на которую также часто ссылаются федеральные чиновники: 50% в одном регионе, 30% – в другом...

Реально во всех северокавказских республиках безработица в разы меньше, и спрос на рабочие места может оказаться существенно ниже, чем его нам представляют. Есть немало примеров, когда после открытия большого предприятия (скажем, тепличного комплекса) местные жители не спешат там устроиться, предпочитая традиции самозанятости в мелком фермерстве, частном извозе, небольших мастерских», – говорит главный научный сотрудник Института социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра РАН Инна Митрофанова.

По подсчетам заместителя заведующего Лаборатории изучения бюджетной устойчивости Института Гайдара Марии Казаковой, все последние годы занятость росла только в минимально производительных секторах – государственном и теневом.

Правда, ни в одной из доступных академических работ не удалось отыскать ранжирования регионов по доле занятых в этих отраслях. Но и так очевидно, что в первую очередь это наиболее заметно именно на Северном Кавказе, в республиках которого, по подсчетам директора региональной программы Независимого института социальной политики (НИСП) Натальи Зубаревич, скрытая оплата труда достигает половины всех доходов населения (в среднем по стране – 27%).

После острой фазы экономического кризиса, пишет Наталья Зубаревич, доходы населения увеличивались быстрее за счет роста зарплаты работающих в бюджетном секторе, которых среди легально занятых большинство, и многочисленных получателей пособий. «Кризис показал, что в России выгодно быть бедным или проблемным регионом, получающим федеральную помощь, – разумеется, пока есть деньги в федеральном бюджете», – подытоживает эксперт.

Последнее уточнение особенно важно, учитывая, что сегодня Россия впервые за последние пятнадцать лет столкнулась именно с нехваткой денег в бюджете.

Когда кончаются деньги. Везде

Антикризисный план правительства в числе основных задач предусматривает борьбу с безработицей: только в нынешнем году на это предстоит потратить 52 млрд рублей.

Собственно, безработица – не проблема как таковая. Свободные руки на рынке труда – это, наряду с недозагруженными основными фондами, и есть залог стабильно высоких темпов развития экономики. До последнего времени в России официально регистрировался один из самых низких уровней безработицы среди всех стран ОЭСР, что и было одной из причин медленного восстановительного роста после первой волны кризиса в 2009 году.

Оценивать нужно не безработицу, а качество производительности труда. И вот тут Россия среди стран ОЭСР выглядит как раз не лучшим образом. По подсчетам уже упомянутой Марии Казаковой, чтобы расти хотя бы вровень с мировой экономикой (около 3%), ежегодно необходимы прирост инвестиций минимум на 3,4% и увеличение рабочих рук на 1,1 миллиона.

Что касается Северного Кавказа, то здесь меры, предусмотренные стратегией-2025, не заработали. Скажем, в ноябре 2010 года в Пятигорске было зарегистрировано ГКУ «Межрегиональный ресурсный центр», которое возглавил Олег Мельников. Туда стекалась информация о вакансиях по СКФО и со всей страны, чтобы организовывать трудовую миграцию из регионов Северного Кавказа в другие, трудодефицитные регионы (в первую очередь, промышленные).

О сколько-либо серьезных успехах на этом поприще ничего не известно, а в июне прошлого года новый губернатор Владимир Владимиров (ресурсный центр находился в ведении краевой службы занятости населения) это ведомство ликвидировал.

На базе вузов было создано еще три ресурсных центра — в Пятигорске, Ставрополе и Георгиевске — в области сельского хозяйства, туризма и сервиса и энергетики. На нехватку представителей именно этих специальностей сетовал министр Дмитрий Ливанов на заседании правительственной комиссии по развитию СКФО в октябре 2012 года, через два года после принятия стратегии…

Я бы в грузчики пошел…

По данным Росстата, за декабрь численность занятого населения России сократилась на 159 тысяч человек (0,2%), а вот численность безработных, напротив, выросла на 37 тысяч (0,9%). Средний возраст безработного – 35,6 лет.

А вот цифры, которые приводит Росстат по Северному Кавказу, вызывают недоумение. В целом по округу количество занятых за декабрь якобы выросло на 2,6 тысячи, а вот безработных стало на 5,3 тысячи меньше.

Только лишь по Ингушетии каким-то чудесным образом к концу года появилось 18 тысяч занятых лиц, в Карачаево-Черкесии – почти 9 тысяч. В той же Ингушетии за предновогодний месяц число безработных снизилось на 13 тысяч, в Чечне – на 8 тысяч. Разве это не подтверждение выводов Инны Митрофановой о том, что проблемы безработицы зачастую «рисуются» на коленке?!

Тем не менее, уровень безработицы на Северном Кавказе Росстат оценивает в 10,5% (численность безработных – 483 тысячи человек). На 1 мая 2010 года, как указывается в стратегии развития округа, безработными были 767 тысяч жителей округа (18% от экономически активного населения).

Правда, сопоставлять эти данные нельзя, поскольку подсчитаны они по различным методикам. Так что оптимистичный запал по поводу того, что требование стратегии-2025 мы выполнили, проходит. Главное, рынок труда так и не стал прозрачным!

Куда объективнее замеров Росстата показатели рекрутинговых агентств. Скажем, сайт Rabota.ru уже подсчитал, что значительнее всего растет напряженность на рынке труда (число претендентов на одно рабочее место) в Карачаево-Черкесии, Дагестане, Адыгее и на Ставрополье. К схожему выводу пришли и эксперты Института профессионального кадровика (ИПК): сложности с трудоустройством наблюдаются прежде всего в Чечне, Дагестане и Северной Осетии.

По подсчетам Rabota.ru, наиболее сильному стрессу подверглись такие профессии, как экономисты, инженеры, прорабы и бухгалтеры. А вот спрос на продавцов и кассиров только вырос.

«Исходя из данных за предыдущие годы, в первые месяцы 2015 года найти работу будет по-прежнему трудно, а подобрать сотрудника – несколько легче. К маю ситуация должна слегка выправиться», –делают вывод аналитики из Rabota.ru.

Кавказская политика

Дайджест