Новые горизонты албанистики
Продолжение статьи Аликбера Аликберова из первого тома сборника "Albania Caucasica"
Раздел: 
С первой частью этой статьи вы можете ознакомиться здесь.
Аликбер Калабекович Аликберов - руководитель Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук.
КАВКАЗСКАЯ АЛБАНИЯ И ЛЕЗГИНСКИЕ НАРОДЫ: АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ, НОВЫЕ ДИСКУРСЫ
С точки зрения исторического детерминизма невозможно говорить об исключительных правах какого-то одного из современных народов ― азербайджанского или лезгинского и даже удинского ― на этнокультурное наследие Кавказской Албании. Это тем более справедливо по отношению к конфедерации, каковой по своей сути и была Кавказская Албания. Благодаря сохранившимся письменным источникам, мы более или менее точно знаем, какие именно племена создавали эту страну, на каких языках они разговаривали и что с ними происходило на протяжении столетий.
Термин «албаны», как представляется, был не только обозначением конкретной этнической общности, но и собирательным названием многих народов, населявших Кавказскую Албанию. Поэтому трудно найти оправдания для категорических суждений по проблематике Кавказской Албании, основанных на непомерном преувеличении одних фактов и приуменьшении, а то и замалчивании других.
Намеренные искажения, алогичные интерпретации, многократно повторяемые, как мантры, мнения, часто имеющие весьма слабую аргументацию, ― всё это как раз и является признаком политической ангажированности исследователя, его желания доказать искомый тезис любой ценой.
Никто не спорит, что гуманитарная наука должна служить обществу, но какая же польза для общества от науки, если она вместо объективного описания истории будет предлагать мифические, искаженные представления о прошлом?
Постановка вопроса об этнокультурном наследии Кавказской Албании безусловно имеет право на существование, однако это совсем другая, гораздо более широкая научная проблема. Широкая настолько, насколько были сложными и многообразными процессы этнической истории народов Кавказа, история которых так или иначе была связана с этим государством.
Признавая преемственность культуры древней Албании и средневекового Аррана (а не признавать такую преемственность невозможно), в то же самое время нельзя отрицать, что к этнокультурному наследию этого древнего государства в той или иной степени должны были иметь отношение все народы, находившиеся в зоне тесных контактов с албанами (разумеется, в различной степени), ― даже с учетом той значительной трансформации, которую это наследие испытало под влиянием последующих процессов исламизации и деэтнизации коренного населения.
Почему сегодня очень важно именно таким образом ставить наиболее дискутируемый вопрос об этнокультурном наследии Кавказской Албании, а не попытаться, прикрываясь благовидным предлогом «вернуть народу его историю», заявить об исключительных правах лезгинских народов на албанское наследие?
Тем более, что наиболее авторитетные представители двух крупнейших школ албанистики, азербайджанской и армянской, до сих пор находящихся в жесткой конфронтации друг с другом по вопросу о происхождении албан, согласились не только с мнением мировой научной общественности, в том числе и исследователей кавказско-албанских палимпсестов, но и друг с другом: одни из них прямо пишут о лезгинских народах как "прямых потомках" албан[1], другие ― относят их к албанскому этносу[2].
Во-первых, при изучении истории простые линейные подходы не выдерживают строгой научной критики, поскольку они в полной мере не учитывают сложную диалектику исторических процессов, общественную эволюцию с ее фактором межплеменного и межэтнического взаимодействия, внутренних противоречий и внешних влияний, а также имевшие место диффузии, предполагавшие вытеснение одной культуры другой, иначе говоря, разрывы в преемственности исторической традиции. Поэтому одно дело ― этническое происхождение, а совершенно другое ― исключительные права на наследие.
По нашему мнению, этнокультурное наследие Кавказской Албании по праву принадлежит всем тем народам, которые, с одной стороны, входили в состав этого государственного образования, с другой стороны, этногенез которых происходил с участием албанского этнического компонента/субстрата, но ровно в той степени, в какой этот компонент/субстрат принимал участие в формировании каждого из них.
Процессы миксации и ассимиляции были объективным историческим явлением, хотя и основанным на субъективных интересах большой массы конкретных людей, осознанно и чаще всего добровольно делавших свой выбор в пользу той или иной идентичности ― политической, этнической или религиозной. С другой стороны, этносы ― не только биологический, но и социокультурный феномен, этот фактор также необходимо учитывать при анализе данной проблемы.
Во-вторых, из-за своей весьма трагической судьбы албанское культурное наследие с его древней письменностью, автокефальной церковной традицией,претендовавшей на апостольское происхождение, множеством храмов не только на Восточном Кавказе, но и в Иерусалиме, образовательными центрами и оригинальной книжной культурой, памятниками архитектуры и археологии и т.д., заслуживает к себе, как мне представляется, гораздо более деликатного, бережного отношения.
А между тем хотя бы частичная деидеологизация кавказско-албанской проблематики позволила бы перейти к практическому решению актуальных научных проблем. Без широкого международного участия исчерпывающее решение этих проблем невозможно.
Разделенность советской академической науки на региональные научные школы, исследовавшие проблемы истории в строго определенных географических рамках своих «республик», привела к парадоксальной ситуации, когда историческое прошлое дагестанских, в том числе лезгинских, народов изучалось почти исключительно в рамках сегодняшних административных границ Дагестана.
В качестве объекта исторического анализа в основном рассматривались территории, политические образования, а не народы, которые собственно и творили историю. Тем самым единый исторический процесс на Восточном Кавказе искусственно разрывался на части.
Возвращение к парадигме субъектности народов в истории позволяет рассматривать историю Кавказской Албании в качестве составной части истории не только азербайджанского, но прежде всего лезгинских (а в широком смысле ― и дагестанских) народов. Тем самым мы обозначаем один из важнейших ключевых дискурсов в тематике албанистических исследований.
При изучении истории Кавказской Албании нельзя игнорировать и существование проблемы исторической памяти, которая формирует отношение народа к собственной истории. В современных условиях историческая память, опирающаяся не только на научные данные, но и на мифологию, может выражаться очень по-разному ― от реставрации храмов и воссоздания христианских общин до использования древней топонимики в качестве названий культурных мероприятий и коммерческих предприятий, а кавказско-албанской геральдики и элементов письменности ― в символике общественных организаций и движений.
В последнем случае, связанном с широкой общественной дискуссией по поводу правомерности использования знака–нешана царя Албании Асвагена в современной символике, актуализировались такие сугубо научные проблемы, как суверенитет Кавказской Албании, степень зависимости албанской династиии Аршакидов от власти Сасанидов, происхождение кавказско-албанской символики и др.
Но еще более непредсказуемым и интересным представляется то мощное культурное влияние, которое албанистические штудии оказывают на сложные общественные процессы на Северном Кавказе. Распространение информации об этих исследованиях представляется чрезвычайно важным и целесообразным, поскольку оно позволяет воспитывать толерантность и мультикультурализм в мусульманской среде, позволяя народам, населяющим Восточный Кавказ (лезгинскому, табасаранскому, цахурскому, рутульскому и др.), знать свои корни, богатую событиями историю и культуру, имевшую собственную оригинальную письменность, ощущать сопричастность к древнехристианским традициям, воспринимать восточное христианство в качестве составной части своего исторического культурного наследия.
Эти исследования также позволяют обратить внимание общественности на проблемы развития небольшого в настоящее время удинского народа Азербайджана (около 5000 чел.), рассеянного и по России (около 5000 чел), Грузии, Армении. Удины ― единственный из всех албанских народов, сохранивших не только свое древнее этническое название (ути), но и христианскую веру.
Сегодня в России идет сложный процесс гармонизации различных идентичностей ― этнической, религиозной, культурной, исторической и гражданской. Предполагается, что приоритет гражданской идентичности не должен противоречить другим формам идентичностей, иначе неизбежен внутренний личностный конфликт, который, как известно, может оказывать разрушительное воздействие на формирование человека.
Проблема гармонизации идентичностей характерна для всех постсоветских стран, находящихся в процессе все еще продолжающейся общественной трансформации. Ясно, что в первую очередь необходимо изучать историю народов вместо истории территорий, однако для гармоничного гражданского воспитания не менее важно вписывать историю народа в историю страны, в которой этот народ живет.
Подобная постановка вопроса позволяет ввести в российскую историческую науку еще один тематический дискурс, до сих пор мало осознаваемый и артикулируемый. Речь идет о необходимости рассматривать историю Кавказской Албании как часть истории России, а не только Азербайджана, Армении и Грузии.
Выявление кавказско-албанских рукописей дало мощный импульс для дальнейшего развития албанистики. Изучение различных исследовательских аспектов (лингвистических, археографических, исторических, культурологических и др.), связанных с этим открытием, потребует усилий многих ученых. С другой стороны, публикация письменных источников уже сейчас закладывает твердый фундамент для дальнейших албанистических штудий, позволяя специалистам перейти на качественно новый уровень исследований.
Предметный диапазон этих исследований очень широк ― это не только история и культура, но и археография, сравнительно-историческое языкознание, история христианства и библеистика, доктрины и религиозная практика Албанской церкви и мн.др.
Йост Гипперт
Это означает, что албанистика становится многопрофильной отраслью знания. Обретение большого объема аутентичной источниковедческой базы как нарративного, так археологического характера, позволяет албанистике претендовать на статус самостоятельной научной дисциплины, теснейшим образом связанной с кавказоведением, арменистикой, иранистикой, арабистикой. Благодаря синайским находкам мы можем с несравненно большей надежностью интерпретировать сведения средневековых арабо-мусульманских источников, часть из которых восходит к более ранним сасанидским текстам. Доказано, например, что текст Лекционария восходит к более древней, чем греческая Септуагинта (VII в.), редакции Евангелия, составленной на арамейском или сирийском. Так или иначе эти изменения делают Албанский Лекционарий одной из жемчужин мировой библеистики.
Наконец, изучение албанских палимпсестов позволяет историкам не только установить в свете новых данных новые исторические факты и расширить горизонты исследований, но и уточнить и переосмыслить известные события и явления, а также многие концепции.
Но еще большие возможности открываются перед лингвистами, которые получили в свое распоряжение большого объема базу данных лексических единиц и грамматических структур древней формы одного из лезгинских языков, причем в виде переводов известных сакральных текстов, что в значительной степени упрощает задачу их семантического анализа.
Совершенно новые горизонты открываются для изучения не только исторического языка кавказско-албанской письменности, его текстологии и палеографии, но и современных лезгинских языков, проблем дагестанского сравнительно-исторического языкознания, включая вопросы глоттохронологии.
Значение албанских рукописных палимпсестов Синайской обители трудно переоценить. Они обозначили начало нового этапа в изучении древней и раннесредневековой истории народов Восточного Кавказа. Результаты сложной и высокотехнологической работы по визуализации текста стали доступны для дальнейшего изучения, в научном обороте оказался большой объем изображений рукописного текста.
Большой труд, исследовательское чутье и талант З.Н. Алексидзе и его коллег, особенно Й. Гипперта и В. Шульце, позволили расшифровать древний текст и подготовить к изданию две уникальные кавказско-албанские рукописи. Однако основная работа, быть может, менее масштабная, но от этого не менее важная, требующая большего времени, скрупулезности и внимания, еще впереди.
Список источников:
[1] Акопян А.А., Мурадян М.М., Юзбашян К.Н. К изучению истории Кавказской Албании (по поводу книги Ф. Мамедовой «Политическая история и историческая география Кавказской Албании (III до н.э. – VIII в. н.э.)») // К освещению прроблем истории и культуры Кавказской Албании и восточных провинций Армении. Т. I. Ереван, 1991. С. 323.
[2] Мамедова Ф. Кавказская Албания и албаны. Баку, 2005. С. 627.
Пресс-служба ФЛНКА
Советуем Вам зарегистрироваться, чтобы быть полноправным юзером нашего сайта.
Возможно Вам будут интересны:
"Albania Caucasica" представили ИВ РАН
Кавказская Албания и лезгинские народы
Революционный труд Albania Caucausica
Участники международной конференции в Москве подняли вопрос о возрасте Дербента
Комментарии (3)
