Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Энвер Кисриев: убийство Ильясова – тщательно продуманный ход

Энвер Кисриев — российский социолог, кавказовед. Заведующий сектором Кавказа Центра цивилизационных и региональных исследований Института Африки РАН отрицает возможность подведения убийства дагестанского богослова Ильяса Ильясова под религиозно-идеологическое устранение подпольем оппонента.

«Прежде всего, надо понимать, что духовенство – алимы, ученые люди или религиозные функционеры — не являются у нас ни политической элитой, ни финансово-экономической элитой, а часто даже не являются очень высокими авторитетами в морально-нравственном смысле слова. Это очень специфический аспект в жизни общества, религиозного общества, где каждый из известных шейхов является очень авторитетным человеком. Но повторюсь, не надо представлять себе общество как нечто целое, построенное пирамидально с элитой на вершине. Такого в Дагестане нет. Но для довольно небольшого круга, в специфических сферах, для религиозных людей они являются действительно большими авторитетами.

Убийство Ильяса-хаджи Ильясова – это хорошо спланированная холодным умом акция. Я, конечно, не знаю, кто это сделал, но это сделали отморозки и убийцы за деньги, а уже тот, кто платил им и является заказчиком преступления – это человек холодного ума, выполнявший серьезные задачи экономического или политического характера.

Такого мощного информационного повода может потребовать коллизия политического правящего слоя, например, в отношении кумыков. Он – кумык и очень авторитетный. И эта потеря — большая рана для всего кумыкского народа.

Вполне возможно, что некие внешние силы, внешние может не по отношению к России, но точно по отношению к Дагестану, хотят дестабилизировать ситуацию. Их цель – «раскачать» ситуацию в Дагестане. Центр такой организации, задавшейся подобной целью, может быть и в России, и за рубежом.

Убийство совершенно культурного, не защищающего себя никакими телохранителями интеллектуала, известного лидера кумыкского национального движения – было бы самым простым и эффективным ходом.

Кумыки – народ, собиравший недавно съезд, потому, что они испытывают серьезные проблемы на своей этнической территории, связанные с распределением земли. Они сейчас находятся в неком возбужденном состоянии: недавнее нападение на лидера кумыкского движения Абсалитдина Мурзаева делает именно эту национальную группу уязвимой и эмоциональной.

Я убежден, что убийство не может быть мотивировано, объяснено какими-то идеологическими разногласиями, теоретическими ссорами между разными религиозными авторитетами. Я не допускаю мысли, что какая-то иная, противостоящая ему структура, причастна к убийству. Хотя, прежде всего, он противостоял Духовному управлению мусульман.

Ильяс-хаджи прежде всего противостоял официальному духовному управлению мусульман. Его высказывания относительно ваххабитов, которых он тоже критиковал, всегда были не очень воинственны. Он старался объяснить причины их ошибок, нежели был подлинным их врагом, который стремился их ликвидировать или убрать, хотя как суфийский шейх он, естественно, был противником ваххабитов.

Я подозреваю, что это не убийство по приказу, отданному другим авторитетным духовным лидером. Я знал Ильяса-хаджи, это — удивительно корректный, культурный, блестяще образованный не только в вопросах арабского языка и исламской культуры, но и человек, получивший блестящее образование еще при советской власти. В отличие от большинства нынешних алимов, блестяще знал русский язык и мог излагать свои мысли. Это был во всех отношениях выдающийся духовный лидер.

Он всегда был очень последователен в своей позиции относительно духовного управления. С начала 90-х годов, это более 20 лет, он сохранял свою позицию, но никогда эта позиция не доходила до каких-то резких критических точек, поэтому сейчас предположить, что это убийство связано с религиозными спорами, я не могу.

Сейчас пытаются представить дагестанцев фанатиками, но в Дагестане как раз-таки фанатиков нет, там их меньше всего.

Дагестанская культура, — культура общежития. Джамаатские правила жизни вообще не допускают каких-то истерических массовых преступлений, которые обычно бывают связаны с фанатиками. Фанатик – человек, подчиняющийся массовой культуре и потерявший индивидуальность.

В Дагестане, в отличие от других регионов (не будем называть каких, но все поймут), где происходили именно массовые, слепые, фанатичные насилия над детьми, женщинами только из-за их принадлежности к иной национальности или другому вероисповеданию, никогда не было фанатиков, даже в самые тяжелые времена – начало 90-х!

В Дагестане фанатиком может быть только психически ненормальный человек потому, что Дагестан всегда живет в окружении очень многих и различных по духу людей. Здесь нет оценочной категории «нравится или не нравится»: дагестанец усваивает это как само собой разумеющееся, поэтому он не может стать фанатиком своих принципов или своего представления о мире.

Он неизбежно живет в окружении людей, – соседи, однокурсники, одноклассники, сослуживцы – которые живут в других мирах, поэтому каждый может темпераментно поспорить, но без фанатизма.

Ваххабиты тут не причем, у нас нет организованных центров и штабов ваххабитского движения. Ваххабиты – потому и ваххабиты, что они отрицают всякого рода тарикаты, ордена, они не кучкуются. У них нет духовных лидеров.

Ваххабит – это человек, который имеет прямое и непосредственное отношение с Богом лично. Ему не нужны рядом с ним приверженцы его веры, они не желают ничего святого иметь на земле, ему не нужна толпа, ему не нужен клуб, в котором он будет обсуждать религиозные вопросы.

Они участники каких-то политических решений, они могут протестовать и защищать свои права и права своих друзей и родственников, как и всякий человек, но на почве ваххабизма именно идеологически они не становятся организацией.

Общественно-политический дискурс так сложился, что сейчас можно совершать чудовищные политтехнологические преступления и сваливать это на некий мифический облик подпольных ваххабитских организаций.

Кавказская политика

Дайджест