Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Дагестан в поисках нефтегазовой самодеятельности

Большая игра вокруг каспийского шельфа, или зачем республике собственная нефтегазовая компания

Глава Дагестана Рамазан Абдулатипов объявил о создании в республике собственной нефтегазовой компании, процесс ее регистрации начнется 1 марта. Какую нишу в нефтегазовой отрасли республики займет эта компания, пока не вполне понятно, но за этой инициативой просматривается большая игра вокруг каспийского шельфа, в которую уже вовлечены все крупнейшие игроки российского рынка углеводородов.
Новый заход на цель
О намерении создать собственную компанию в нефтегазовой сфере в руководстве Дагестана говорили уже давно, в свое время в этом направлении были даже предприняты определенные попытки.
Исполнительный директор ассоциации предпринимателей «Южный Дагестан» Маир Пашаев вспоминает, как еще в 2004 году на волне информации о больших нефтяных запасах на дагестанском шельфе планировалось объединить компании «Транспетролиум» и «Дагнефтепродукт» (первая из них выступала республиканским оператором на рынке транспорта нефти, а вторая контролирует крупнейшую в республике нефтебазу вблизи Махачкалинского порта).
В качестве стратегического инвестора и оператора под этот проект планировалось привлечь крупнейшую нефтегазовую компанию «Винтерсхалл», которая даже построила спорткомплекс в селе Леваши в качестве входного PR, но на том все и кончилось.
В начале этого года идею создания в Дагестане собственной нефтегазовой компании (НГК) вновь озвучил президент республики Рамазан Абдулатипов. «К сожалению, наличие запасов нефти и газа в республике мало влияет на повышение уровня жизни и благополучие дагестанцев. Может, пора подумать и над созданием дагестанской нефтегазовой компании», — сообщил он в послании Народному Собранию 15 января.
Тогда же президент Дагестана дал поручение главе правительства Абдусамаду Гамидову представить предложения о создании НГК, согласовав их предварительно с соответствующими федеральными министерствами и ведомствами. Первоначально предполагалось, что должность главы компании займет вице-премьер республики, потомственный газовик Магомедгусен Насрутдинов. Но 19 января его задержали в Москве, а затем он был лишен должности в правительстве Дагестана.
При этом Рамазан Абдулатипов сразу же отвел подозрения от возможной конкуренции с мощными отечественными ВИНКами (вертикально интегрированными нефтяными компаниями), уточнив, что руководство Дагестана не собирается переходить дорогу ни «Роснефти», ни «ЛУКОЙЛу» – именно эти компании сегодня наиболее активны в прикаспийских проектах добычи углеводородов.
«Речь не идет о борьбе за ресурсы между федеральным центром и республикой, – продолжил Абдулатипов в обращении к парламенту, - Для нас главное, чтобы деньги шли в государственный бюджет. Неважно, на каком уровне в бюджет они поступают. Но неэффективно использовать ресурсы тоже нельзя».
Однако функции будущей компании пока не очень понятны — многое станет понятно, когда появится информация, какие активы будут переданы на ее баланс. По мнению известного бизнес-консультанта из Чечни Шамиля Бено, идея Рамазана Абдулатипова основана на представлении о том, что нефтегазовая отрасль является основой благополучия в современной России не только на уровне федерации в целом, но и на уровне регионов. В этом же контексте можно вспомнить и давний проект «Роснефти» по строительству НПЗ в Грозном, который уже много лет пытается пробить руководство Чечни.
«Но такое понимание обосновано, если имеется качественная практика управления, – подчеркивает Шамиль Бено, - Иначе говоря, если у Абдулатипова есть ясное понимание, как реализовать идею, и что это даст жителям Дагестана, тогда это здорово и нужно не мешкая приступать. Другое дело, если это просто озвученная идея».
твитнуть цитату«Речь не идет о борьбе за ресурсы между федеральным центром и республикой, - продолжил Абдулатипов в обращении к парламенту, - Для нас главное, чтобы деньги шли в государственный бюджет. Неважно, на каком уровне в бюджет они поступают. Но неэффективно использовать ресурсы тоже нельзя». 
Маир Пашаев относится к проекту дагестанской НГК более скептично. Он говорит, что в России существует тенденция к укрупнению нефтяных компаний, поэтому создать в регионе новую нефтяную компанию с нуля практически очень сложно, а если и получится, то это дорого стоит.
По оценке Пашаева, в Дагестане для создания собственной нефтяной компании ни по необходимым инвестиционным средствам, ни по возможным объемам добычи предпосылок нет: необходимы инвестиции в размере 3-5 млрд долларов за короткий срок, а небольшие объемы добычи нефти будут нерентабельны.
Шельфовый сдвиг
Действительно, добыча нефти в Дагестане в последние годы стагнирует. Доказанные запасы ОАО «НК "Роснефть-Дагнефть”» (единственный добывающий оператор), по классификации SPE-PRMS, DeGolyer & MacNaughton, составляют 8 млн баррелей (1,09 млн тонн) в нефтяном эквиваленте, вероятные запасы – 13 млн баррелей (1,77 млн тонн), возможные запасы – 9 млн баррелей (1,23 млн тонн), что в сумме составляет порядка 4,09 млн тонн.
По мнению экспертов, еще вполне реалистично говорить о возобновлении разработки законсервированных скважин на суше, из которых в советское время извлекалось порядка 32-38% нефти, но при нынешних технологиях этот коэффициент возможно довести до 45-58%. Специалисты отрасли уверяют, что из нескольких тысяч отработанных в советское время скважин как минимум половина ещё может давать нефть. Это позволит довести прирост запасов до 5-7 млн тонн, а добычу увеличить с 200 до 450 тысяч тонн в год.
Однако принципиально вопрос углеводородного самообеспечения Дагестана это не решит. Согласно подсчетам известного эксперта по экономике Дагестана, старшего научного сотрудника Института проблем рынка РАН Михаила Чернышова, годовое потребление нефтепродуктов в пересчете на сырую нефть составляет 1,3–1,5 млн тонн при собственной добыче в 200 тысяч тонн (в 1970 году, для сравнения, добывали 2,2 млн тонн, включая конденсат).
А потребности в «голубом топливе» сегодня составляют порядка 3 млрд кубометров, из которых собственными силами Дагестан может покрыть не более десятой части. ОАО «Дагнефтегаз», еще одна «дочка» «Роснефти», добывает порядка 325 млн кубометров газа ежегодно, хотя в лучшие времена добывала 780 млн кубометров.
С другой стороны, уже давно считается, что главное нефтегазовое богатство Дагестана находится не на суше, а в море. В правительстве Дагестана заявляют о потенциальных запасах в 500-700 млн тонн нефти на суше и континентальном шельфе, хотя эти данные вызывают критику. Например, Михаил Чернышов считает их ничем не доказанным мифом.
В то же время именно за каспийский шельф сегодня разворачивается нешуточная борьба.  В октябре прошлого года премьер-министр Дмитрий Медведев на совещании по разработке каспийских недр сказал, что география добычи углеводородов будет меняться: роль традиционных центров будет снижаться, а вклад новых месторождений, в том числе  на акватории Каспийского моря, в ближайшие годы будет возрастать. 
твитнуть цитатуУже давно считается, что главное нефтегазовое богатство Дагестана находится не на суше, а в море. 
«Зона интересов крупнейших российских добывающих компаний расширяется, – считает ведущий специалист департамента рыночных исследований ИГ «Капитал» Виталий Крюков, – Сегодня ни один из ведущих игроков не желает упускать своих позиций, особенно в газовой сфере и в шельфовых проектах».
Ниша для своих
Понятно, что создаваемая в Дагестане нефтегазовая компания вряд ли будет претендовать на добычу углеводородов на шельфе Каспия — на это просто не хватит ресурсов, такие проекты под силу только мощным ВИНКам. Но включиться в последующую цепочку (перевалка, транспортировка, переработка, сбыт) региональный оператор вполне может, подтянув сильных союзников. 
Как считает Маир Пашаев, катализатором проекта создания дагестанской нефтегазовой компании, скорее всего, стали определенные возможности группы «Сумма» Зиявудина Магомедова по перевалке нефти через Новороссийский порт, наличие нефтепровода Махачкала-Новороссийск, который сейчас не загружен, а также претензии «Суммы» на приватизацию Махачкалинского порта. «Возможно, это новая стратегия "Суммы”, стратегическое направление развития компании и попытка консолидации ее активов на этом направлении, – говорит Пашаев, - Деятельность "Суммы” сейчас максимально диверсифицирована, а это не может продолжаться долго». Вспомним, что совсем недавно «Сумма» представила новый проект неподалеку от Махачкалинского порта, в котором на первом месте будет именно перевалка нефти, см.  
Еще один логичный партнер региональной нефтегазовой компании – это АК «Транснефть», которая явно хотела бы, чтобы работа в Дагестане доставляла ей меньше проблем, чем сейчас. Прежде всего, это хищения сырой нефти из трубопровода Баку – Махачкала – Новороссийск с последующей переработкой в некачественное топливо. По мнению отраслевых экспертов, на территории республики через незаконные врезки воруется от 300 до 500 тысяч тонн из тех 4,5-5 млн тонн нефти, что ежегодно прокачивались через Дагестан.  
твитнуть цитатуПонятно, что создаваемая в Дагестане нефтегазовая компания вряд ли будет претендовать на добычу углеводородов на шельфе Каспия — на это просто не хватит ресурсов, такие проекты под силу только мощным ВИНКам. Но включиться в последующую цепочку (перевалка, транспортировка, переработка, сбыт) региональный оператор вполне может, подтянув сильных союзников.  
Во-вторых, у «Транснефти» есть немало нареканий к работе нефтебазы ОАО «Дагнефтепродукт», через которую прокачивается нефть, поступающая в Махачкалинский порт. «Дагнефтепродукт» контролирует бывший спикер Народного Собрания Дагестана Магомедсултан Магомедов – фигура, близкая к старой элите республики, семье Магомедовых (правда, они не родственники, а однофамильцы, причем из двух разных этнических групп – кумыкской и даргинской). С приходом Рамазана Абдулатипова позиции старой элиты уже были заметно потеснены, и нефтегазовая сфер— одно из тех стратегических направлений, где можно ожидать продолжения решительных действий на этом фронте.
В-третьих, совсем недавно «Транснефть» законсервировала участок своего трубопровода от Махачкалы до Баку, и теперь для заполнения «трубы» в направлении Новороссийска требуются новые каналы поступления нефти.
Иными словами, у «Транснефти» немало поводов активизироваться в Дагестане. Кроме того, Маир Пашаев напоминает, что у «Транснефти» напряженные отношения с «Роснефтью», и на этой почве наблюдается некоторый временный союз между «Транснефтью» и «Суммой».
В этом контексте следует упомянуть, что на протяжении всего прошлого года «Роснефть» не раз демонстрировала стремление начать добычу на каспийском шельфе, а это означало бы ее резкое усиление в прикаспийских регионах, в том числе и в Дагестане.
«Но в любом случае пока у "Суммы” и "Транснефти” есть только возможности по перевалке, ведь они не являются добывающими компаниями, это совершенно другой бизнес, – говорит Пашаев. – И если речь идет о привлечении в партнеры других стратегических инвесторов и операторов, то Рамазану Абдулатипову придется учитывать интересы "Роснефти” и "ЛУКОЙЛа", которые уже добывают нефть в Дагестане и на Каспийском шельфе».
Наконец, можно вспомнить и поговорку «не было бы счастья, да несчастье помогло». Речь идет о трагической гибели в декабре прошлого года вице-премьера Дагестана Гаджи Махачева, который считался «серым кардиналом» дагестанской нефтянки.
Уход такого сильного игрока по определению ведет к изменениям рынка (в частности делает активы, которые он контролировал, становятся менее защищенными), и первые симптомы этого уже налицо. На днях Верховный суд Дагестана удовлетворил апелляционное представление Махачкалинской природоохранной прокуратуры о приостановке деятельности нефтеперерабатывающего завода «Каспий-1» (считался подконтрольным Гаджи Махачеву) до утверждения санитарно-защитной зоны.

Кавказская политика

Дайджест