Роль «Совести» в нефтегазовой политике
Денис Соколов: давление на кавказцев со стороны силовиков вкупе с акциями националистов могут привести к эскалации масштабного конфликта на Севере
Раздел: 
И здесь, на Севере, на болотах или на вечной мерзлоте, в отсутствие публичной политики, в городах, судьба которых решается в офисах крупнейших корпораций, инструментами этой политической борьбы оказываются те же методы, что и на бурлящем Юге страны, и такие же рукотворные межэтнические и межконфессиональные конфликты»...
Старший научный сотрудник РАНХ и ГС Денис Соколов – о положении кавказцев на Севере; специально для «Кавказской политики».
Северный Кавказ на севере Западной Сибири
Летом, примерно в конце июля, — кто-то раньше, кто-то позже, — тысячи отпускников из ХМАО, ЯНАО и Тюменской области автомобилями, поездами, самолетами устремляются в Дагестан, Чечню, Ингушетию, в другие северокавказские республики, да и в Закавказье – в Азербайджан. В длинный отпуск с «Севера» на «Землю». Это местный сленг, отпускников на родине называют «северными» или «из Тюмени приехали».
В Тюменской области (включая ХМАО и ЯНАО) живет и работает примерно 50 тысяч лезгин, почти 40 тысяч кумыков, где-то 25-30 тысяч ногайцев, есть также аварцы, даргинцы, чеченцы, ингуши, немало русских, тоже выходцев из северокавказских республик.
По большому счету, все население региона составляют приезжие. Коренными там могут себя считать лишь ханты и манси. Кавказцы приехали туда работать. Причем приехали довольно давно. В числе первых были азербайджанцы и лезгины из Баку. Они работали инженерами-нефтяниками на Каспии и продолжили свою деятельность на месторождениях Югры – Самотлорском, Мамонтовском, Федоровском и т.д., — там, где добывается больше половины всей российской нефти, или 7% мировой.
Например, в поселке Новая Федоровка (обслуживает Федоровское месторождение) на 22 тысячи населения живет около пяти тысяч ногайцев. Это старожилы, некоторые создавали этот поселок, целое поколение ногайцев родились и выросли на Севере.
Почему ногайцам особое внимание – потому что на Севере трудоспособных, экономически активных представителей ногайского народа чуть ли не больше, чем на «Земле».
Лезгины появились как первопроходцы. По 20-30 лет живут и работают кумыки. Так что и ногайцы, и другие кавказцы – такие же «коренные» жители Ханты-Мансийского округа, какими здесь считают себя, скажем, русские.
Север – это прежде всего тяжелый труд, миф о «длинном рубле» уже давно стал просто мифом. В тяжелейших климатических условиях, с ценами на товары и жилье «как в Москве» здесь работают за зарплату в среднем 50 тысяч рублей. По 20 лет выплачивают ипотеку, чтобы не жить в ветхом жилье или общежитиях всю жизнь. И строят дома, «на Земле» – это как мечта о возвращении.
Относительно высокие доходы сохранились разве что в «Сургутнефтегазе». При этом условия труда можно сравнить с армейскими. Сама технология требует строго придерживаться графика, что порождает жесткую систему контроля. Жизнь сводится к однообразному ритму: вахта – смена – снова вахта. Заработать деньги за некий оправданный для такого режима период – невозможно.
Как правило, скопить ничего не удается. Стандартный вариант – покупка в ипотеку квартиры стоимостью 4-4,5 миллиона рублей. Выплачивать за нее в итоге приходится в два раза больше. Это почти все, что зарабатывает человек (или семья) на Севере за 20 лет. Здесь надо еще иметь в виду, что и возвращаться на родину опасно. Из-за смены климата у людей развивается целый букет болезней, и очень многие умирают дома в течение первых двух-трех лет после выхода на пенсию и исполнения мечты – жить на родине в своем доме.
Кавказцы представлены на Севере преимущественно равнинными народами – кумыки, ногайцы. Лезгины тоже в основном приехали с равнины – Магарамхюрского, Дербентского районов, с территории Азербайджана.
Ликвидация колхозов и безработица вытолкнули жителей равнины на заработки, а горцев заставили спуститься на равнину. Создав напряжение вокруг прав на землю в Дагестане, Ставропольском Крае, в Карачаево-Черкесии.
Пик миграции миновал. Почти все, кто хотел спуститься с гор, – спустились, почти все, кто мог и хотел уехать на Север, – уехали. Приток «с земли» значительно уменьшился. Появляющиеся ниши занимает теперь второе поколение мигрантов. Их родители в свое время приехали из Ногайского, Кизлярского, Бабаюртовского районов Дагестана, из Карачаево-Черкесии, Ставрополья. Они туда каждый год ездят в отпуск, поддерживают связь с родственниками, хотя фактически уже живут на Севере.
Дискриминация по месту рождения
Без участия земляков, родственников «зацепиться» на Севере бывает достаточно проблематично. Нужна прописка как минимум. Дискриминация при приеме на работу остается главной проблемой выходцев с Северного Кавказа. Это относится не только к нефтянке, но и другим сферам, даже к найму жилья. Хорошая иллюстрация – шутка кавказцев в объявлении о сдаче в аренду квартиры: «славянам просьба не беспокоиться».
Почти невозможно устроиться в милицию, прокуратуру, МЧС, налоговую инспекцию, в любые спецслужбы даже при наличии соответствующей подтвержденной квалификации.
У одного ногайца из Федоровки, рассказывают, было прозвище «Понедельник». Он полтора года пытался устроиться на работу, жил, где придется, а его каждый раз, с собеседований по всем вакансиям отправляли на понедельник. Теперь он работает, на хорошем счету, создал северную ногайскую семью, купил жилье.
Многие молодые кавказцы едут на Север, чтобы можно было оттуда пойти в армию. Из Дагестана, Чечни, Ингушетии, как мы знаем, на военную службу не призывают, или призывают «платно». Однако даже отслуживших молодых людей в полицию берут, мягко говоря, неохотно.
Справедливости ради надо отметить, что ситуация потихоньку меняется. Если раньше разговор шел о том, что нельзя устроиться помощником бурильщика или бурильщиком, то теперь в этом контексте говорится уже о должности начальника цеха. Но в целом проблема по-прежнему актуальна.
Из-за дискриминации многие выходцы с Северного Кавказа идут работать в менее оплачиваемые сферы образования и здравоохранения. В основном, это относится ко второму поколению. Они учатся и преподают в университетах, медицинских колледжах, педагогических институтах, пробиваются в «нефтяные» учебные заведения…
Есть целые предприятия, вроде «Сургутского Автодорстроя», нефтедобывающих цехов или колонн спецтехники, где выходцы с Северного Кавказа стали руководителями и открыли дорогу землякам. Так или иначе, но дискриминация создает определенный фон, заставляет помнить, что «все вроде равны, но некоторые ровнее других».
Ставки на «Совесть»?
И вот на этом фоне начинаются странные конфликты, совершенно непонятные с точки зрения стратегической логики.
В Сургуте появляется общественная организация «Совесть». Ее активисты позиционируют себя как сторонников здорового образа жизни, на словах выступают за развитие спорта, культуры. А на деле проводят серию провокаций против выходцев с Северного Кавказа и Средней Азии. По словам некоторых местных экспертов, тренируются члены «Совести» в спортзале вместе с полицией. И под их прикрытием проводят свои силовые акции.
В прошлом году была как минимум одна крупная стычка с их участием. Совсем недавно, 24 июня, произошел бытовой конфликт в армянское кафе. После чего начались нападения активистов «Совести» на выходцев с Кавказа – с применением травматического и огнестрельного оружия. Продолжались эти акции в течение нескольких дней.
Многие кавказцы попали в больницы. Тех, кто был замечен в столкновениях или оказался случайно рядом, стали арестовывать. На них оказывалось давление со стороны сотрудников правоохранительных органов. В ночь, если не ошибаюсь, с 5 на 6 июля, были похищены, исчезли три человека. Позже двоих из них нашли избитыми с мешками на головах возле мусорных баков. Известно, что их задержали с участием окружного ОМОНа. Такие «дагестанские» повадки хантовских правоохранителей настораживают.
Очевидцы говорят, что часть силовиков откровенно приняла сторону организации «Совесть». Называют имена местных «олигархов», которые финансируют эту «культурно-спортивную группировку». И, в общем-то, есть основания полагать, что это местный политический сюжет, который генерируется потенциальной возможностью перераспределения финансовых потоков. Они могут быть связаны как с городским строительством, так и с обслуживанием нефтяных компаний.
Как только прошла информация о том, что «Сургутнефтегаз» переходит в собственность «Роснефти», появился резон в политических играх. Если в «Сургутнефтегазе» все свое, то в других наших гигантах, в ГК «Роснефть» и «Газпром» многие работы выполняются по тендерам. Это превращает менеджеров в политиков, а корпоративное управление в рынок.
В связи с этими ожиданиями обостряется политическая борьба. И, судя по всему, провокации «Совести» спонсируются именно бенефициариями предстоящего перераспределения финансовых потоков.
И, как всегда, в ход идет образ врага, создаваемый федеральными СМИ и всей нашей, в последнее время все более ксенофобской публичной риторикой. Отчасти этот образ врага сконструирован, отчасти подкреплен и обусловлен активным, иногда агрессивным поведением молодых кавказцев на улице (в Сургуте, как и в Ставрополе, несколько лет назад была целая эпопея борьбы с лезгинкой в публичных местах).
Поверх «лезгинки» и раздражающе гоняющих посаженных «приор» накладывается страх перед исламом. Этот набор фобий большинства населения с одной стороны и политический интерес узкого круга лиц с другой – создает условия для существования националистических организаций. Давление на кавказцев поддерживается общественным мнением. И это как бы легитимизирует необъективность правоохранительных органов.
Ситуация не просто выглядит некрасиво – она опасна. Людям деваться некуда. Лишних ресурсов нет. Те, кто живет на доходы с малого бизнеса, расстаться с ним не готовы, иначе элементарно не смогут прокормить свои семьи. При этом ведь «права на ренту старожилов» в регионе ни у кого нет.
Демографическая динамика подливает масла в огонь. Сегодня мы наблюдаем постепенную замену условно коренного населения – тех, кто приехал на Север 20-30 лет назад – на более дешевую рабочую силу. В основном, на выходцев из Средней Азии. Но надо понимать, что на фоне перечисленных выше факторов, агрессивное поведение националистов и правоохранительных органов, унижающих человеческое достоинство кавказцев, может привести к эскалации масштабного конфликта, который полностью изменит дизайн социальной и демографической ситуации в регионе.
Если мы политизируем конфессиональные отличия, маркируем дискриминируемые социальные группы не только по этническому, но и по религиозному принципу – мы их и консолидируем и мобилизуем тоже. Пока это, возможно, не особо бросается в глаза. Но события последних двух недель – это очень тревожные звонки.
Если попробовать схематично обрисовать ситуацию, то можно изобразить три уровня. На первом, общероссийском – ксенофобские идеи: разделение на «своих» и «чужих», исламофобия и так далее. Второй этаж – это интересы региональной политической и экономической элиты, которая финансирует всякого рода группировки, типа «Совести». И третий уровень – это уже криминально-бытовые разборки, происходящие на этом фоне, где «Совесть» является хорошим катализатором. Здесь формируется сама текстура противостояния, появляется персональная вражда и формируется «рабочее тело» конфликта. В результате вся эта система, так сказать, круговоротом срабатывает на эскалацию конфликтов в регионе, откуда страна прямо или косвенно получает почти половину своего бюджета.
Там есть за что повоевать, если на то пошло.
Дайджест
Советуем Вам зарегистрироваться, чтобы быть полноправным юзером нашего сайта.
Возможно Вам будут интересны:
Во время подрыва микроавтобуса в Турции погибло 11 полицейских
Турецкие курды денонсировали соглашение о перемирии с Анкарой
Кавказ: между идеей и материей
В ЦРБ Сулейман-Стальского района проведен капитальный ремонт
Комментарии (3)
