Достояние народного искусства
Возродится ли лезгинское ковроткачество как полноценная отрасль производства?
Некогда лезгинские ковры считались одними из лучших на Кавказе, их производство было массовым. Их узнавали ценители искусства далеко за пределами региона. Сейчас же от былой славы остались лишь воспоминания. О массовости нет и речи, а само ковроткачество стало у лезгин уделом редких мастериц.
Известно, что больше всего в Дагестане ковроткачество было распространено именно в южной зоне. Однако, ковры ткали и другие народы Дагестана - даргинцы, кумыки и аварцы. Хорошо описал ковроделие Дагестана советский писатель Лев Пасынков. В своей книге "Дагестанские ковры" 1926 года выпуска он пишет, что "в Южном Дагестане лучшими коврами были самурские, не менее ценными – кайтаго-табасаранские." В оценке ковров автор ориентируется на вкусы западных оптовых скупщиков из Франции, Германии и Англии.
Ковры мастеров Южного Дагестана продавались далеко за пределами самого субрегиона. Они поступали на рынки по всей России, Средней Азии, остальным частям Кавказа, и даже в пределы относительно дальнего зарубежья. Вдали от места производства они были известны под брендом "Дагестан" или "Дербент". Но в самом Дагестане эти ковры различались по своим типам. Среди лезгинских ворсовых ковров фигурировало три типа ковров, объединявшие в себе традиции разных селений отдельно взятой территориальной зоны: «Ахты» - ковры селений Ахтынского района, «Микрах» – ковры мастериц Микраха и ближайших селений, «Касумхюр» – ковры мастериц Орта-Стала и других лезгинских селений, а также селений Кабир и Икра Курахского района. Секреты ковроткачества передавались из поколения в поколение, от матери к дочке, оттачивались и совершенствовались узоры и композиции. В среднем мастерица за рабочий день вязала около 7-8 тысяч узлов, потратив на каждый узел в среднем около 2 секунд.
Как пишет кандидат исторических наук, доцент ДГУ К.М. Гусейнов, наибольшее развитие ковроткачество получило в Самурском и Кюринском округах (сел. Ахты, Магарамхюр, Курах, Касумхюр и др.), а также в кусарских селениях Кубинского уезда Бакинской губернии. В Самурском округе, кроме Ахтов, это были селения Маза, Хрюг, Микрах, Каладжух, Кара-Кюре, Мака. В Кюринском округе это были селения Касумхюр, Алидхюр, Куйсун, Кулан-Стал, Ага-Стал, Вини-Стал, Магарамхюр, Гильяр, Ага-Араг, Курхюр, Юхари-Ярак, Зизик и все селения Котур – Кюринского участка (смежные участки Сулейман-Стальского, Магарамхюрского и Курахского районов).
Из-за близости композиции к персидским мотивам, у внерегионального потребителя были популярны кубинские ковры. Персидские ковры тогда, как и сейчас, считались лучшими в мире. В 1927 году в Ахтах открылась учебно-показательная школа для подготовки мастеров экспортного коврового производства. То есть, наши предки были готовы расширять свои мощности и объемы производства. Их сознание было достаточно зрело к тому, чтобы производить традиционную продукцию натурального хозяйства на промышленных условиях.
К сожалению, всё это осталось уже в прошлом. Уже в поздние советские годы наметился существенный спад деятельности ковровых артелей. Со временем из массового вида деятельности, у лезгин это стало уделом частных мастериц.
В этой связи внимания достоин опыт табасаранских ковродельщиц. Они единственные в Дагестане сохранили системный характер своей работы. Если в других частях республики ковроткачество стало неким экзотическим видом досуга, изредка приносящим какие-либо доходы, то во многих селениях Хивского и Табасаранского районов они действуют и сейчас на вполне постоянном основании. Табасаранские ковродельщицы на деле доказали, что их отрасль является жизнеспособной и в 21 веке. А то, по какой причине это не получилось у лезгинского ковроделия - предмет отдельного исследования.
Проблемы
Как и в каждой проблемной отрасли, в ковроделии главной причиной упадка является отсутствие инвестиций. Без кислорода экономики, коим являются денежные инвестиции, ни одно производство подняться не может. Вполне справедлива эта оценка и в отношении ковроделия в лезгинских районах.
Сам вопрос о возрождении лезгинского ковроделия временами встает, находит свое место в повестке по той причине, что ранее лезгины обладали богатыми традициями ковроделия. Само собой разумеется, что в наше время без исторической основы производства национальных промыслов даже не рассматриваются к запуску. Здесь первоочередную роль играет возрождение самой традиции, а коммерческая составляющая является инструментом, позволяющим эту традицию держать на плаву.
Но поставьте себя на место потенциального инвестора. В первую очередь он ищет объект выгодного вложения своих денег. Когда речь заходит о ковроделии, он понимает, что работы здесь непочатый край, нет налаженного цикла производства, чтобы прийти и помочь деньгами. Вместо того, чтобы вложиться, он будет вынужден налаживать производство, искать работников, находить рынки сбыта, где будут готовы рассматривать его товар. Из инвестора он превращается в классического предпринимателя. А для того, чтобы проникнуть на рынок, ему придется сделать цены существенно ниже тех, на которые он рассчитывал, и про окупаемость вложений можно будет временно забыть.
То есть, состояние абсолютной неготовности отпугивает тех, кто мог бы рассмотреть вложение своих средств в возрождение ковроделия. Речь идет также и о сохранении самой технологии ковроткачества. Осталось ведь не так много женщин, которые унаследовали это умение.
Они все еще ткут ковры, но в частном порядке, и это является лишь дополнительным доходом, так как постоянного покупателя найти очень сложно. Их предложения можно найти и в интернете.
Сложно что-то однозначно говорить о будущем лезгинского ковроткачества. Это уравнение со многими неизвестными. Отрасли необходим истинно предпринимательский подход к делу - мастерицы пока еще остались, технологию они помнят. Если будет найдено место сбыта и налажен весь цикл реализации, где можно будет по привлекательной цене предложить лезгинские ковры, то восстановление производства наших ковров будет лишь вопросом времени.
Известно, что больше всего в Дагестане ковроткачество было распространено именно в южной зоне. Однако, ковры ткали и другие народы Дагестана - даргинцы, кумыки и аварцы. Хорошо описал ковроделие Дагестана советский писатель Лев Пасынков. В своей книге "Дагестанские ковры" 1926 года выпуска он пишет, что "в Южном Дагестане лучшими коврами были самурские, не менее ценными – кайтаго-табасаранские." В оценке ковров автор ориентируется на вкусы западных оптовых скупщиков из Франции, Германии и Англии.
Ковры мастеров Южного Дагестана продавались далеко за пределами самого субрегиона. Они поступали на рынки по всей России, Средней Азии, остальным частям Кавказа, и даже в пределы относительно дальнего зарубежья. Вдали от места производства они были известны под брендом "Дагестан" или "Дербент". Но в самом Дагестане эти ковры различались по своим типам. Среди лезгинских ворсовых ковров фигурировало три типа ковров, объединявшие в себе традиции разных селений отдельно взятой территориальной зоны: «Ахты» - ковры селений Ахтынского района, «Микрах» – ковры мастериц Микраха и ближайших селений, «Касумхюр» – ковры мастериц Орта-Стала и других лезгинских селений, а также селений Кабир и Икра Курахского района. Секреты ковроткачества передавались из поколения в поколение, от матери к дочке, оттачивались и совершенствовались узоры и композиции. В среднем мастерица за рабочий день вязала около 7-8 тысяч узлов, потратив на каждый узел в среднем около 2 секунд.
Как пишет кандидат исторических наук, доцент ДГУ К.М. Гусейнов, наибольшее развитие ковроткачество получило в Самурском и Кюринском округах (сел. Ахты, Магарамхюр, Курах, Касумхюр и др.), а также в кусарских селениях Кубинского уезда Бакинской губернии. В Самурском округе, кроме Ахтов, это были селения Маза, Хрюг, Микрах, Каладжух, Кара-Кюре, Мака. В Кюринском округе это были селения Касумхюр, Алидхюр, Куйсун, Кулан-Стал, Ага-Стал, Вини-Стал, Магарамхюр, Гильяр, Ага-Араг, Курхюр, Юхари-Ярак, Зизик и все селения Котур – Кюринского участка (смежные участки Сулейман-Стальского, Магарамхюрского и Курахского районов).
Из-за близости композиции к персидским мотивам, у внерегионального потребителя были популярны кубинские ковры. Персидские ковры тогда, как и сейчас, считались лучшими в мире. В 1927 году в Ахтах открылась учебно-показательная школа для подготовки мастеров экспортного коврового производства. То есть, наши предки были готовы расширять свои мощности и объемы производства. Их сознание было достаточно зрело к тому, чтобы производить традиционную продукцию натурального хозяйства на промышленных условиях.
К сожалению, всё это осталось уже в прошлом. Уже в поздние советские годы наметился существенный спад деятельности ковровых артелей. Со временем из массового вида деятельности, у лезгин это стало уделом частных мастериц.
В этой связи внимания достоин опыт табасаранских ковродельщиц. Они единственные в Дагестане сохранили системный характер своей работы. Если в других частях республики ковроткачество стало неким экзотическим видом досуга, изредка приносящим какие-либо доходы, то во многих селениях Хивского и Табасаранского районов они действуют и сейчас на вполне постоянном основании. Табасаранские ковродельщицы на деле доказали, что их отрасль является жизнеспособной и в 21 веке. А то, по какой причине это не получилось у лезгинского ковроделия - предмет отдельного исследования.
Проблемы
Как и в каждой проблемной отрасли, в ковроделии главной причиной упадка является отсутствие инвестиций. Без кислорода экономики, коим являются денежные инвестиции, ни одно производство подняться не может. Вполне справедлива эта оценка и в отношении ковроделия в лезгинских районах.
Сам вопрос о возрождении лезгинского ковроделия временами встает, находит свое место в повестке по той причине, что ранее лезгины обладали богатыми традициями ковроделия. Само собой разумеется, что в наше время без исторической основы производства национальных промыслов даже не рассматриваются к запуску. Здесь первоочередную роль играет возрождение самой традиции, а коммерческая составляющая является инструментом, позволяющим эту традицию держать на плаву.
Но поставьте себя на место потенциального инвестора. В первую очередь он ищет объект выгодного вложения своих денег. Когда речь заходит о ковроделии, он понимает, что работы здесь непочатый край, нет налаженного цикла производства, чтобы прийти и помочь деньгами. Вместо того, чтобы вложиться, он будет вынужден налаживать производство, искать работников, находить рынки сбыта, где будут готовы рассматривать его товар. Из инвестора он превращается в классического предпринимателя. А для того, чтобы проникнуть на рынок, ему придется сделать цены существенно ниже тех, на которые он рассчитывал, и про окупаемость вложений можно будет временно забыть.
То есть, состояние абсолютной неготовности отпугивает тех, кто мог бы рассмотреть вложение своих средств в возрождение ковроделия. Речь идет также и о сохранении самой технологии ковроткачества. Осталось ведь не так много женщин, которые унаследовали это умение.
Они все еще ткут ковры, но в частном порядке, и это является лишь дополнительным доходом, так как постоянного покупателя найти очень сложно. Их предложения можно найти и в интернете.
Сложно что-то однозначно говорить о будущем лезгинского ковроткачества. Это уравнение со многими неизвестными. Отрасли необходим истинно предпринимательский подход к делу - мастерицы пока еще остались, технологию они помнят. Если будет найдено место сбыта и налажен весь цикл реализации, где можно будет по привлекательной цене предложить лезгинские ковры, то восстановление производства наших ковров будет лишь вопросом времени.
Магомед Абдуллаев
Советуем Вам зарегистрироваться, чтобы быть полноправным юзером нашего сайта.