Возвращение «Черного тигра»
Расул Мирзаев: Я хочу пообщаться с родителями Ивана Агафонова, но они до сих пор отказываются меня слушать
Расул Мирзаев рассказал о жизни в тюрьме и о чувстве вины, которые не дают ему настроиться на бои.
- Расул, ты в изоляторе занимался?
- Отжимания делал, пресс качал для себя, чтобы как-то форму свою держать. Иногда выходил, во дворе бегал. Бой с тенью имитировал.
- Какое к тебе отношение было? Конфликты были?
- Отношение ко мне очень хорошее было. Уважали. На встречу шли, если просьба была какая-то. Как говорится, грех было жаловаться.
- Вы с Иваном были знакомы до этого или нет? Вы вроде в одном клубе занимались. Он, то ли качался, то ли кикбоксингом занимался.
- Там был тайский бокс. Мы с Али (друг Мирзаева – прим. ред.) приходили в этот клуб и нас там все знали. И если так говорить, то он знал меня.
- Ты уже был чемпионом на тот момент?
- Да, я уже как первый номер шел в России по разным видам. Как раз к бою готовился, пояс отстаивал.
- Чемпионат России первый твой турнир после выхода на свободу. Скажи, как болельщики реагировали?
- Если говорить честно, когда я дерусь, я не слышу того, что происходит вокруг. Мне говорили, что публика была против. Кричали «ломай его».
- Подходили болельщики? Просили автограф или фото?
- На чемпионате России ко мне подошел один мужик, я его ученика выиграл. Он мне потом признался, что его чисто на меня готовили. Этот мужик, он такой здоровый и с бородой, мне сказал, что он русский националист. Он ко мне подошел, руку пожал и сказал, что он, как мужик поступил бы также. Начал еще что-то говорить. Я попросил его не говорить на эту тему.
Я не могу сейчас нормально настроиться на работу. После этого случая у меня на душе беспокойство. Тоже самое и по отношению к его (Ивана) родителям.
- Ты разговаривал с ними?
- Нет.
- Они не хотят с тобой говорить?
- Я хочу выйти с ними на связь, но они не хотят меня даже слушать. Хотя можно было бы со мной пообщаться.
- Чтобы ты им сказал?
- А что им скажешь, если так посудить…? Сына то их не вернуть. И я, как отец, понимаю их чувства.
- Как твоей дочери объяснили, что с тобой происходит?
- Ей сейчас 3,5 года. Она видела меня по телевизору во время судебного процесса. Она говорила: «Отпустите моего папу, плохие дяди!».
Потом когда я вышел, увидел ее, она обняла меня крепко, смотрела в глаза и плакала.
Дайджест