Земля раздора
Раздел: 
Незаконная продажа земель местными чиновниками лишает людей сельскохозяйственных рабочих мест и приводит к многочисленным конфликтам. Такой вывод можно сделать, изучая протестные настроения во многих муниципальных образованиях Дагестана.
В Дагестане наблюдается процесс массового оттока трудовых ресурсов. Однако власти не сильно озабочены этой проблемой. В миграции населения они видят ключ к решению другой проблемы — перенаселения. Чиновники не раз говорили об избытках трудовых ресурсов, о необходимости реализации программ по переселению людей из Дагестана в малонаселённые регионы России. Между тем, многие сёла и аулы Дагестана уже давно опустели. Во многих живут только старики и дети. Всё трудоспособное население на заработках. Причём уезжают квалифицированные специалисты. Оставшись без дешёвых кадров, республика рискует потерять своё конкурентное преимущество. О том, что именно дешёвый труд привлекает инвестиции в реальный сектор экономики, показывает опыт Китая.
Казалось бы, есть в республике производственные силы — специалисты, средство производства — земля, и инвесторы — дагестанская элита. Что мешает индустриализовать сельское хозяйство и поставлять в другие российские регионы редкие натуральные фрукты и продукты их переработки: компоты, соки? Проблема в том, что не определён статус земли, неизвестно, кому она принадлежит?
Негласно все знают, кому де-факто принадлежат земли. Однако новые землевладельцы себя не афишируют по многим понятным причинам.
Во-первых, потому что земли приобретаются нелегально и незаконно. Руководители хозяйств или местные главы сёл и городов распродают земли или же распределяют их между своими родственниками. А большинство бывших колхозников, работавших там не одно десятилетие, остаются ни с чем. Во-вторых, земли используются неэффективно и не по назначению. В-третьих, землевладельцы не хотят платить налоги. Богатые дагестанцы скупают землю не потому, что хотят что-то сажать или выращивать. Им просто некуда больше вложить свой капитал. Но в теневом обороте земля и вложенные в неё деньги превращается в мёртвый капитал.
А как же быть местным жителям? В сельской местности нет рабочих мест за исключением ограниченного количества бюджетников. Остальные занимаются садоводством, огородничеством, скотоводством, работают в личных подсобных хозяйствах. Этот вид организации хозяйства является самой распространённой. На их долю приходится более 80% производимой в республике сельхозпродукции.
Но в результате незаконных коррупционных сделок местные земледельцы, живущие за счёт самозанятости, теряют свои земельные наделы.
Незаконные сделки по купле-продаже земли носят массовый характер. И эти сделки провоцируют массу конфликтов. В Махачкалу часто приезжают люди, устраивают акции протеста, обращаются к президенту с требованием вернуть их земли.
Безземельным крестьянам либо нужно с поклоном идти к новым господам и нелегально работать на них за 200—300 рублей в сутки, либо уезжать из села в поисках лучшей жизни. Есть ещё третий путь в криминал или экстремистское подполье, где безработная молодёжь используется как расходный материал.
Главы сёл и районов, лишая своих избирателей наделов, а, следовательно, и сельскохозяйственных рабочих мест, жалуются, что у них высокая безработица, и им не из чего платить налоги. А это аргумент для увеличения дотации из республиканского бюджета.
Первопричины земельных конфликтов
В девяностых годах при реорганизации колхозов и совхозов по действующему законодательству их имущество и земли должны были разделить на паи и распределить между членами хозяйств в зависимости от их трудового стажа или вклада. Тогда по всей стране шла приватизация, и государство вполне оправданно отказывалось от мелочной опеки небольших предприятий. Каждый бывший колхозник должен был стать сособственником или арендатором и управлять своей долей имущества. Они могли продать имущество, либо сдать в аренду, субаренду, заниматься индивидуальной трудовой деятельностью, кооперироваться на основе более качественного разделения труда.
Но этого не произошло. Местные элиты позаботились о том, чтобы бывшие колхозные земли и имущество не попали в руки тех, кто их обрабатывает. Одни колхозы реорганизовали в МУПы и ГУПы, другие довели до искусственного банкротства.
Этот процесс дикого раздела бывшей колхозной собственности затянулся на долгие десятилетия. Когда было имущество, оборудование, техника, скот, сады — до распределения земель руки не доходили. Когда всего этого имущества не стало — взялись за земли. Началась борьба за каждый клочок.
Особенно в пригородах, где этот клочок земли на вес золота. И всё это время республика переживает застой, потому что земли не обрабатываются из-за бесконечных разборок. Не стоит удивляться, почему судьи, прокуроры, чиновники тоже являются владельцами колхозных земель. На незаконные сделки они далеко не всегда реагируют. А судебные решения часто приводят к окончательной утере крестьянами земли. Все эти проблемы в совокупности затормозили процесс формирования среднего класса.
Рост цен на земли делает конфликты более ожесточёнными. Высокая плотность застройки и, соответственно, конфликтов наблюдается на равнине и в окрестностях городов. Население пригородных посёлков — те же самые колхозники — вытесняются богатыми застройщиками. На месте, где росли виноградники идёт стихийная застройка.
Местные жители, естественно, отстаивают свои права на земли. Учитывая то, что судебные решения выносятся не в их пользу, противостояние происходит чаще на улицах. Конфликтующих сторон много. Это те же колхозники и местные жители, администрации поселков, мигранты и богатые скупщики земель. Конфликты имеют место, к примеру, в посёлках: Шамхал, Коркмоскола, Хушет, Ленинкент, Семендер, Джавгат, Атланаул, Какашура и т. д.
Один из митингов в посёлке Коркмаскала под Махачкалой в 2006 году едва не обернулся большой бедой. Люди взбунтовались против распродажи их земель приезжими. Местная власть попыталась силой их усмирить. Произошла массовая драка между местными и приезжими с применением огнестрельного оружия. 25 человек получили различные увечья и огнестрельные ранения. На подмогу местным вышло всё население села. Около трёх тысяч человек взяли здание районной администрации в плотное кольцо, и забрасывало его камнями, где приезжие молодчики держали оборону. Приезжие выбрались из окружения благодаря подоспевшему ОМОНу, который через толпу пробил коридор и дал возможность осаждённым выйти из окружения.
Как и многие другие совхозы в Дагестане, некогда богатый и процветающий Винсовхоз имени Дахадаева, что в посёлке Шамхал Терме недалеко от Махачкалы, был реорганизован не совсем по закону. В 1999 году его преобразовали в ГУП, т. е. он остался в собственности государства. Сделано это было, как считает один из участников постоянных акций протеста Магомед Арипгаджиев, для того, чтобы не предоставлять земли и имущество совхоза рядовым работникам. Сейчас от некогда богатого совхоза ничего не осталось, а те, кто десятилетиями вкалывал, сделав совхоз богатым и процветающим, — остались ни с чем. Магомед Арипгаджиев вспоминает, что винзавод в совхозе, перерабатывающий 600 тысяч тонн винограда, был разграблен. Оборудование и цистерны были распроданы на цветной металл. Виноградные плантации были уничтожены. По ним проехались гусеничными тракторами. Техника, скот, ферма, — всё бесследно исчезло. Осталась земля на480 гектаров, которая де-юре находится в собственности государства, де-факто же ей распоряжается узкий круг лиц. Чтобы вернуть земли законным хозяевам они дошли до Верховного суда. Но добиться восстановления своих нарушенных прав они не могут.
Вместо того, чтобы работать, были вынуждены часто митинговать и жители села Чанкурбе Буйнакского района. Как рассказал один из активистов Магамед Манатов, земельный комитет района передал земли колхоза третьему лицу в аренду на 25 лет. Основанием послужило собственное заключение о том, что земли не использовались. А колхозники утверждают, что они там разводили скот и выращивали люцерну. Эта земля была единственным источником дохода для большинства жителей села Чанкурбе, где проживает пятьсот семей. Затем председатель колхоза тайно подписал мировое соглашение с арендатором.
Согласно данному соглашению, колхоз имени Карла Маркса полностью признаёт исковые требования арендатора ООО НПП «Агросоюз», и обязуется возместить убытки в сумме 1259940 рублей. Наличных денег у колхоза не было, поэтому исковые требования удовлетворили натурой. Рядовые колхозники обжаловали мировое соглашение. Разбирательство началось в районом суде, затем в арбитражном суде Дагестана. В итоге дошли до кассационной инстанции в Краснодаре, которая удовлетворила иск арендатора. Как считает Магомед Манатов, директор колхоза не предоставил в суд необходимые документы и всё сделал, чтобы колхозники проиграли.
Работники ГУП «Манаскентский» три дня пикетировали Белый дом, выступая против отстранения от занимаемой должности своего директора. Это бывший совхоз, один из немногих, где сохранился винзовод и виноградники. Предприятие работает, платит налоги, работники получают зарплату. Как считают работники ГУП, в посёлке есть группа людей, которые пытаются просто захватить предприятие, а потом распродать его земли расположенные на живописном побережье Каспийского моря примерно в 35 километрах южнее Махачкалы.
Село Новаякара стало одним из очагов нестабильности в Дагестане после реорганизации местного совхоза. Как рассказал один из активистов Никамагомед Магомедов, после реорганизации совхоза «Энгельский», общественных земель, где можно было бы пасти скот, осталось совсем мало. Она перешла в собственность СПК, то есть ограниченного круга лиц. А простым сельчанам негде пасти свой скот. Сельчане вынуждены покупать корма и сено для скота. И скотоводство без земли попросту разоряет их. Естественно, жители села этим не довольны. Из-за земельных споров в селе не раз происходили массовые драки. В одной из разборок был избит глава села Новаякора, который защищал интересы сельчан.
Муса Мусаев
Дайджест
Возможно Вам будут интересны:
Манат, миграция и соцстабильность
Кому на селе жить хорошо, или почему горцев тянет на равнину?
