Федеральная лезгинская
национально-культурная автономия

Агул, выдержавший советский натиск

История жизни авторитетного алима и богослова Багаудина Багадаева

Одна из нравственных задач подрастающего поколения заключается в том, чтобы отдать дань памяти тем, кто это заслуживает по праву. А среди агулов одним из таких известных людей является Багаудин Багадаев – алим, который прошел через жернова советской репрессивной машины и не сломался.
 
Когда начинаешь говорить о таких людях каждый раз приходиться говорить о том, сколько им пришлось пережить в своей жизни и какое наследие они оставили после себя.
 
Огорчает то, что ученым-богословам в недалеком еще прошлом приходилось предавать свои знания, преодолевая неимоверные трудности со стороны государственных органов.
 
Каждый человек, вступивший на путь изучения и распространения Ислама, видимо уже бывает готов к тому, что будет даваться тяжело, и готовить себя к трудностям. Так сложилась судьбы видного ученого, богослова, учителя Багадая (Багаудина) Багадаева.
 
Родился он в селение Тпиг Кюринского округа (Агульский район) в 1889 году в семье сельского бегаула (кавха). Как и все сельские ребята той поры, маленький Багаудин тоже поступил в сельское медресе для изучения основ Ислама и арабского языка.
 
Видя его стремление к знаниям и способности к учебе, отец решил отправить тринадцатилетнего Багаудина в Курах для продолжения учебы. Там в то время было хорошее медресе и известный ученый Мухаммад-хаджи.
 
Здесь он в течение трех лет изучил исламское право, толкование Корана и историю Ислама. Уже к шестнадцати годам Багаудин имел достаточную грамотность, и непродолжительное время работал писарем у наместника Гази-Кумухского хана в селении Буркихан.
 
Но желание изучить науки побороло другие перспективы, и Багаудин отправился вглубь Дагестана в поисках знаний. Тогда в Кала-Корейше (Дахадаевский район) жил известный во всем Дагестане ученый Расулуллах-хаджи.
 
У него Багаудин продолжил изучение шариатского права (фикх). Там же он работал над усовершенствованием своего арабского языка, дополнительно стал изучать и персидский язык. В 18-19 вв. персидский язык имел существенное значение в изучении Ислама.
 
Много было трудов, которые доступны были только на этом языке. Дагестанские алимы даже составляли трех-четырех и семиязычные словари для изучения таких книг.
 
Проучившись там, Багадай перешел в знаменитое медресе Гасана Алкадарского и до конца жизни великого лезгинского ученого в 1910 году изучил у него географию, астрономию, физику, логику, этику (адаб) и другие науки.
 
С 1910 по 1913 годы Багаудин по три месяца уходил в Лакию для изучения отдельных книг. В 1914-1915 годах усовершенствовал знания по фикху в Хунзахе, Кубачи и в Уркарахе.
 
По итогам учебы всех этих лет, отданных изучению Ислама, Багаудин имел прекрасное образование и прослыл среди односельчан как «всезнающий»: кроме родного агульского языка он свободно говорил и писал на арабском, персидском и турецком языках, а также владел лезгинским, аварским, даргинским, лакским и табасаранским языками. 
 
Октябрьскую революцию 1917 года Багаудин воспринял, как и все религиозно просвещенные дагестанцы, негативно. Но, следуя примеру более старших сельчан, он тоже призывал братьев по вере к терпимости, не сражаться и не проливать бессмысленно кровь друг друга – не вступать в братоубийственную войну.
 
После этого он также проводил большую просветительскую работу среди земляков и призывал их не восставать против Советской власти. В частности, в Дагестане в то время было много локальных восстаний крестьян, недовольных коллективизацией и созданием колхозов.
 
Так в 1929-31 годах в Южном Дагестане то и дело вспыхивали конфликты с властью. Багадай предвидел исход этих восстаний и отговаривал людей от этого.
 
Все же ему тоже грозила высылка, но он успел скрыться от Советской власти в Баку в 1925-35 годах. С собой он забрал и своих двух сыновей. Там он окончил педагогическое училище на русском языке и шестимесячные курсы бухгалтера.
 
После учебы проработал учителем начальных классов в поселке Сабунчи близ Баку и бухгалтером на Бакинском нефтеперегонном заводе. Там тоже дагестанцы, работавшие на промыслах, обращались к нему со всеми религиозными вопросами, на которые охотно отвечал Багадай.
 
Он, пользуясь своим положением и наработанными связями, помог многим семьям освободиться от ареста и остаться не высланными в Архангельскую область, Киргизию и Казахстан. Писал письма в Москву и излагал объективную ситуацию семьи того или иного человека.
 
Но все-таки он не смог избежать уготовленной ему судьбой участи – в 1936 году он опять попал под те же жернова репрессий. Но ему каким-то чудом удалось уцелеть и вернуться через год домой. Однако вскоре вновь был арестован и выслан в Киргизию «как кулак».
 
Как мы знаем, в те годы из разных районов Дагестана в Среднюю Азию было выслано более двадцати тысяч семей. В основном высланные были размещены в Киргизии.
 
В Киргизии, куда был выслан, Багадай не сидел сложа руки – вновь устроился работать учителем начальных классов в русской школе. Но все его действия, как религиозного ученого, были строго под контролем спецслужб.
 
Вскоре Багадай приобрел авторитет среди высланных дагестанцев – лезгин, агулов, аварцев, даргинцев и лакцев. Он прекрасно понимал, что выслан вовсе не из-за своего состояния, которое, кстати, у него и не было, а потому, что был неудобен воинствующим атеистам-большевикам.
 
Большевики никак не могли смириться с тем, что Багадай, человек, не вступающий в какие-либо контакты с властью, имеет больший авторитет, чем они. Таких людей, как Багадай, среди высланных под видом раскулачивания дагестанцев – было большинство.
 
Задача власти состояло избавиться от них или, в крайнем случае, держать таких людей в изоляции от остального общества.
В Киргизии за высланными был установлен строгий контроль. Они не имели при себе паспортов, и для выезда из места проживания более чем на четыре километра необходимо было получить разрешение у коменданта. Пропуск тоже выдавался не более чем на шесть часов. По сути эта была тюрьма, где власти держали неугодных для себя людей.
 
Высланные из Дагестана и других Северокавказских республик были распределены на территории радиусом 200 километров. Если отпущенный опаздывал, то комендатура, на чьей территории он находился, должна была в пропуске отметить причину опоздания ссыльного.
 
Багаудин имел среди ссыльных огромный авторитет ввиду его богобоязненности и учености, и ни одно мероприятие (мавлид, имянаречение, свадьба ит.п.) не проходило без его участия. За ним приезжали глубокой ночью на фургоне, тайно.
 
Для получения разрешения в комендатуру подавали заявление и вместе с ним – материальное вознагрождение. Рассказывают, когда комендант узнавал, для чего Багадаеву нужен пропуск, кричал: «Чо это такое: басурманы опять будут петь всю ночь».
 
Багаудину разрешили вернуться из Киргизии в 1950 году. По возвращении в Дагестан он поселился в Дербенте, где и прожил до конца своей жизни. Но и здесь он не прекратил свою просветительскую деятельность.
 
Взял к себе на учебу нескольких учеников, и тайно от всех передавал им свои знания. Он был одним из признанных в Южном Дагестане религиозных авторитетов в Советский период. С ним советовался муфтий Дагестана по разным шариатским вопросам – и всегда его мнение имело вес.
 
Ему предлагали работу имама в Джума-мечети Дербента, но он категорически отказался. Для этого у него были причины: недоверие к тому режиму, той системе, которая долгие годы преследовала его и потом, обрекая на смерть, оправила в ссылку – Киргизию, где была только голая степь, где дагестанцам с трудом удалось выжить. Он никак не мог доверять этому государству, и поэтому предпочел остаться дома, нежели занимать религиозные должности.
 
Знание, ум и мудрость позволяли ему принимать разные решения и делать выводы. За восемь лет до смерти он сказал в кругу семьи, что коммунистический режим является угнетающим и что такой режим не сможет долго продолжиться – и скоро все переменится.
 
Тогда в самый разгар «развитого социализма», никто не мог и предположить, что такая держава, как СССР рухнет в одночасье и превратиться в «развивающееся государство». Багадаев оставил после себя прекрасно воспитанных грамотных детей и внуков.
 
Большинство из них выбрали самую благородную профессию – профессию врача, а хорошо известный дагестанцам Джамалудин Багадаев – сын Багаудина, в свое время был заместителем министра здравоохранения РД.
 
Багадай (Багаутдин) Багадаев ушел из жизни в 1977 году, похоронен он на сельском кладбище в родном селении Тпиг Агульского района.

Гаджи Алхасов, представитель ФЛНКА в Агульском районе

.

.

Поделиться

Возможно Вам будут интересны:

Тажидин Саидов

Хивские школы через судьбу учителя

Гелхен – культурное наследие Дагестана

Каким мог быть Агул в прошлом?

В Дербенте прошло открытие Вахты памяти

Комментарии (13)
Комментарий #3, дата: 03 декабрь 2014 19:26

Алхасов, Вам четко, а главное, абсолютно правомерно было указано на вопиющие ошибки в Вашем тексте. Вместо того, чтобы молча принять к сведению эти справедливые замечания, не говоря уж о том, чтобы поблагодарить за них, Вы предпочли продолжить вводить читателей сайта в заблуждение, разразившись нелепыми отговорками, наподобие этой: "Ханство  было  ликвидировано, но  система  организации  общественной  жизни вплоть  до  30-х  годов  ХХ  века сохранялась  прежней"!!! По-Вашему, выходит, что Советская власть до 30-х гг. не внесла существенных корректив в общественную жизнь Дагестана, оставив нетронутыми реалии середины XIX в.)) Я сомневаюсь, что Вы в полной мере отдаете себе отчет в том, что написали. Теперь Вы решили изображать из себя специалиста в области истории общественных отношений в Дагестане? Вам нравится публично выставлять себя дилетантом? Что касается буркиханских беков, то в литературе, начиная с XIX в., о них говорится именно как о беках, а не наместниках. Причем эти беки были отнюдь не местного происхождения, а происходили из феодального сословия Лакии, будучи родственниками казикумухского ханского дома.


Комментарий #2, дата: 03 декабрь 2014 10:23

Ханство  было  ликвидировано, но  система  организации  общественной  жизни вплоть  до  30-х  годов  ХХ  века сохранялась  прежней. И одной  из  главных  целей репресий, проводимых Советской  властью, была  демонтаж  этой  старой  системы. А что  касается  вопроса "наместники"  или  "беги", то  и  здесь  не  все  однозначно. Есть  разные  мнения. Не все  т.н. "беги"  являются  таковыми  по  своему  происхождению, хотя  в  литературе  и  принято  так  считать. Чаще  всего  в  отдаленных  селах  их  просто  назначали, причем  из числа представителей  местного  населения. Так, например, казикумухским ханом  был  назначен  "бегом"  в  с. Бедюк  жителя  этого  селения Гаджибека  из  рода  Алатарар. Поэтому считать  всех  таких  людей  настоящими  бегами, по  крайней  мере, опрометчиво.


Комментарий #1, дата: 03 декабрь 2014 01:03

Уже к шестнадцати годам Багаудин имел достаточную грамотность, и непродолжительное время работал писарем у наместника Гази-Кумухского хана в селении Буркихан.

О каком "газикумухском хане" может идти речь в начале XX в. (!), если Газикумухское ханство было ликвидировано еще в 1859 г.?! В с. Буркихан жили не наместники, а беки, происходившие родом из Газикумуха.





Назад 1 2 Вперед

Официальный сайт FLNKA.RU © 1999-2021 Все права защищены.

Российская Федерация, г. Москва

Федеральная лезгинская национально-культурная автономия